Сулла происходил из постепенно угасавшей патрицианской семьи, представители которой давно не занимали высших государственных постов. Прапрадед Суллы, Публий Корнелий Руфин, был консулом и 277 до н. э. , прадед и дед (обоих звали Публиями) были преторами , а отец, Луций Корнелий Сулла, не сумел достичь и преторства. Также известно, что у Суллы был родной брат Сервий .
Сулла рос в небогатой обстановке. Впоследствии, когда Сулла стал одним из влиятельнейших людей в Риме, его часто упрекали за то, что он изменил своему скромному образу жизни . Впрочем, Сулла всё же получил хорошее образование (в частности, он хорошо владел греческим языком и хорошо знал греческую литературу). В то же время, Сулла в молодости вёл распущенный образ жизни (за это его особенно сильно порицает его главный биограф, моралист Плутарх).
Ранняя карьера
Службу Сулла начал примерно на 3 года позже, чем другие - личным квестором Гая Мария в 108 году . Гай Марий , избранный консулом на 107 год , должен был отправиться в Африку , где Рим завяз в войне с Нумидией царя Югурты (начавшейся в 110 году). Сулла должен был сопровождать Мария. Первым заданием Суллы был сбор в Италии значительного вспомогательного конного войска и переброска его в Северную Африку. Сулле потребовалось лишь несколько месяцев, чтобы справиться с этим и зарекомендовать себя с самой лучшей стороны. Легат Гая Мария , бывший претор Авл Манлий, уже вскоре предоставил ему вести переговоры с мавретанским царём Бокхом , которому Сулла даже предоставил возможность увеличения его территории и намекнул ему избегать злоупотреблений: «Хорошенько проникнитесь идеей, что никто никогда не превосходил в великодушии римский народ; что же касается его военной силы, у вас есть все основания её знать» .
Вооружённое выступление Суллы
Когда об этом узнал Сулла, он счёл необходимым решить дело вооружённой силой. Он созвал собрание своего войска, которое также стремилось в поход против Митридата , смотря на поход как на выгодное предприятие и думая, что теперь Гай Марий наберет вместо них другое войско. На собрании Сулла говорил о наглом в отношении его поступке Сульпиция и Мария , не распространяясь ясно о всем прочем: он не решался ещё говорить о предстоящей войне против них, а убеждал лишь войско быть готовым к исполнению его приказаний. Воины понимали, что у Суллы было на уме, и, боясь за самих себя, как бы им не пришлось потерять поход, сами открыли намерения Суллы и требовали от него вести их смело на Рим. Обрадованный Сулла тотчас же двинул в поход шесть легионов. Командиры войска, за исключением лишь одного квестора, не соглашаясь вести войско против своей родины, убежали в Рим. На пути Суллу встретили послы оттуда и спросили его: почему он с вооружённой силой идёт на родину. Сулла отвечал им: освободить её от тиранов. То же самое он дважды и трижды повторил другим послам, явившимся к нему, прибавив все-таки, что, если они хотят, то пусть соберут на Марсово поле сенат с Марием и Сульпицием , и он тогда поступит согласно вынесенному решению. Когда Сулла приближался уже к Риму, явился его товарищ по консульству, Помпей, одобрил его поступок, выражая своё удовольствие всем происходящим и предоставляя себя всецело в его распоряжение. Гай Марий и Публий Сульпиций , которым нужен был ещё некоторый срок для подготовки к борьбе, послали новых послов к Сулле, как бы по поручению сената . Послы просили Суллу не располагаться лагерем около Рима, пока сенат не обсудит создавшегося положения. Сулла и Квинт Помпей , хорошо поняв намерения Мария и Сульпиция , обещали так поступить, но лишь только послы удалились, последовали за ними.
Мероприятия Суллы
Между тем в Риме Сулла, несмотря на то, что он как первый, захвативший город при помощи вооружённой силы, мог бы, пожалуй, стать единоличным владыкою, добровольно отказался от применения насилия, после того как отомстил своим врагам. Отослав войско в Капую , Сулла снова стал управлять как консул. Со своей стороны, сторонники изгнанных, в особенности принадлежавшие к числу зажиточных, а также многие богатые женщины, придя в себя от страха пред вооружёнными действиями, настойчиво добивались возвращения изгнанников. Они этого добивались всеми средствами, не останавливаясь ни перед какими затратами, ни перед злоумышлениями на жизнь консулов , зная, что, пока они живы, возвращение изгнанников невозможно. В распоряжении Суллы и после того, как истекло его консульство , было войско, врученное ему по декрету для войны с Митридатом, и оно охраняло его. Другого консула, Квинта Помпея , народ из жалости к опасному положению, в каком он был, назначил правителем Италии и командиром другой армии, которая должна была защищать её и которая находилась тогда под командою Гнея Помпея Страбона . Последний, узнав о назначении на его место Квинта Помпея , был этим недоволен; однако, когда Квинт прибыл в его ставку, он принял его и на следующий день во время делового разговора показал вид, что он, как частный человек, готов уступить ему место. Но в это время окружившие их в большом числе люди, делавшие вид, что они слушают беседу Квинта Помпея и Гнея Помпея , убили консула . Когда прочие бросились бежать, Гней Помпей вышел к ним и выразил своё негодование по поводу смерти противозаконно убитого консула , но, излив свой гнев, все же тотчас принял командование.
Сулла, созвав сенат для выборов новых консулов, осудил на смерть самого Мария и ещё нескольких человек, в их числе и народного трибуна Сульпиция . Сульпиций , преданный своим рабом, был убит (раба этого Сулла сперва освободил, а затем приказал сбросить со скалы), а за голову Мария Сулла назначил награду, не обнаружив тем самым ни благоразумия, ни порядочности - ведь совсем незадолго он, придя в дом Мария и сдавшись на его милость, был отпущен целым и невредимым. Сенат втайне досадовал на это, а народ и на деле дал Сулле почувствовать свою враждебность и возмущение. Так, провалив на консульских выборах с позором Нония, племянника Суллы, и Сервилия, которые домогались должностей, народ должности эти отдал тем, чье избрание, как предполагали, доставит Сулле наибольшее огорчение.
Сулла же делал вид, что это его радует, - ведь благодаря ему народ, дескать, и пользуется свободою поступать, как хочет, - а чтобы отвести от себя ненависть толпы, провёл в консулы принадлежавшего к стану его противников Луция Цинну , взяв с него скрепленное страшными клятвами обещание поддерживать дело Суллы. Цинна поднялся на Капитолий и, держа в руке камень, принёс присягу на верность, скрепив её таким заклятием: пусть будет он, если не сохранит доброго отношения к Сулле, вышвырнут из города, подобно этому камню, брошенному его собственной рукой. После этого в присутствии многих свидетелей он бросил камень на землю. Но вступив в должность, Цинна тут же принялся расшатывать устои существовавшего порядка. Он подготовил судебное дело против Суллы, поручив обвинение одному из народных трибунов - Виргинию. Но Сулла, пожелав и обвинителю и судьям долго здравствовать, отправился на войну с Митридатом .
Война с Митридатом
Греция и Малая Азия перед выступлением Митридата
В 87 году Сулла прибыл из Италии в Грецию чтобы отомстить Митридату за пролитую римскую кровь.
Военные действия Первой Митридатовой войны
Сулла одержал победы над префектами Митридата в районе Афин, а в двух битвах - при Херонее и у Орхомена, занял Афины - полностью разгромил войско Понта . Затем Сулла, переправившись в Азию, нашел Митридата в Дардане молящим о милосердии и готовым все принять. Обложив его данью, конфисковав часть кораблей, он заставил его покинуть Азию и все другие провинции, которые он занял силой оружия. Он освободил пленников, покарал перебежчиков и преступников и приказал, чтобы царь довольствовался границами предков, то есть Понтом .
В это время в Италии хозяйничали марианцы. Гней Октавий, законный консул , был убит на форуме , а его голова выставлена на всеобщее обозрение.
Гражданская война в Италии 83-82 до н.э.
Военные действия гражданской войны 83-82 до н.э.
Высадившись в Бриндизии, Сулла, не обладая численным преимуществом, быстро подчинил себе южную Италию и вместе с примкнувшими к нему нобилями разбил все войска марианцев. Последние потерпели сокрушительное поражение и были либо убиты, либо изгнаны из Италии.
Диктатура Суллы
Принятие титула бессрочного диктатора
Сулла пришёл к власти в 82 году. Встал вопрос: как будет править Сулла - как Гай Марий , Цинна и Карбон , то есть с помощью косвенных средств, таких как управление толпой с помощью террора, запугивания или как легально оформленный правитель, хотя бы и как царь? Сулла призвал Сенат избрать так называемого междуцаря - интеррекса , поскольку консулов тогда не было: Гней Папирий Карбон умер в Сицилии , Гай Марий младший - в Пренесте . Сенат избрал Валерия Флакка в надежде, что он внесет предложение устроить выборы консулов . Тогда Сулла поручил Флакку внести в народное собрание следующее предложение: по мнению его, Суллы, для Рима в настоящее время было бы полезно, чтобы в нем было диктаторское правление, хотя этот обычай прекратился 120 лет тому назад. Тот, кто будет избран, должен править не определённый срок, но до тех пор, пока Рим , Италия , вся римская держава, потрясенная междоусобными распрями и войнами, не укрепится. Это предложение имело в виду самого Суллу - в этом не было никакого сомнения. Сулла и сам не мог скрыть этого и в конце своего послания открыто заявлял, что, по его мнению, именно он в настоящее время будет полезен для Рима.
Монета с изображением Суллы
Через народное собрание было проведено постановление, которые не только избавляло Суллу от ответственности за всё содеянное им прежде, но и на будущее время предоставляло ему право казнить смертью, конфисковать имущество, основывать колонии, строить и разрушать города, давать и отнимать престолы.
Проскрипции
Сулла составил проскрипционный список в восемьдесят человек, не снесшись ни с кем из магистратов. Последовал взрыв всеобщего негодования, а через день Сулла объявил новый список в двести двадцать человек, затем третий - не меньший. После этого он обратился с речью к народу и сказал, что в списки он внёс только тех, кого припомнил, а если кто-нибудь ускользнул от его внимания, то он составит ещё другие такие списки.
На Форуме вывешивались таблички с именами тех, кого следовало ликвидировать. Убийца проскрибированного, принёсший Сулле голову в качестве доказательства, получал два таланта (40 кг) серебра, если это был раб, то он получал свободу. Доносчики также получали подарки. А вот тех, кто осмеливался укрывать врагов Суллы, ждала смерть. Гражданской чести лишались и сыновья и внуки осуждённых, а их имущество подлежало конфискации в пользу государства . Многие соратники Суллы (например, Помпей , Красс , Лукулл) нажили огромные богатства на распродажах имущества и на внесении богатых людей в проскрипции .
Проскрипции свирепствовали не только в Риме, но и по всем городам Италии. От убийств не защищали ни храмы богов, ни очаг гостеприимства, ни отчий дом; мужья гибли в объятиях супруг, сыновья - в объятиях матерей. При этом павшие жертвой гнева и вражды были лишь каплей в море среди тех, кого казнили ради их богатства. Палачи имели повод говорить, что такого-то сгубил его огромный дом, этого - сад, иного - тёплые купанья.
Но, кажется, всего невероятнее случай с Луцием Катилиной. В то время, когда исход войны был ещё под сомнением, он убил своего брата, а теперь стал просить Суллу, чтобы тот внёс покойника в проскрипционные списки как живого. Сулла так и сделал. В благодарность за это Катилина убил некоего Марка Мария, члена враждебной партии, и принёс его голову Сулле, сидевшему на Форуме, а затем подошёл к находившейся вблизи кропильнице Аполлона и омыл себе руки.
Следовательно, очень большое внимание при составлении проскрипций уделялось имуществу вносимых в списки. Лишение детей и внуков прав наследования имущества убитых убедительно доказывает, что проскрипции были устроены не только с целью расправы с политическими противниками, но также с целью присвоения имущества проскрибированных.
Реформы государственного устройства
Чтобы сохранить видимость исконного государственного строя, Сулла допустил и назначение консулов в 81 до н. э. Консулами стали Марк Туллий и Корнелий Долабелла. Сам Сулла, как обладающий высшей властью и будучи диктатором , стоял выше консулов . Пред ним, как пред диктатором , шли 24 ликтора с фасциями, столько же, сопровождало прежних царей. Многочисленные телохранители окружали Суллу. Существующие законы он начал отменять и вместо них издавал другие.
К числу наиболее известных мероприятий Суллы относится закон о магистратах - lex Cornelia de magistratibus , который установил новые возрастные цензы для желающих занять высшие государственные должности и создал некоторые ограничения для пресечения стремительной карьеры. Так, возрастной ценз стал составлять 29 лет для квестора (по закону Виллия 180 до н. э. - lex Villia annalis - этот возраст составлял 27 лет), 39 лет для претора (33 года по закону Виллия) и 42 года для консула (36 лет по закону Виллия). То есть между исполнением должности квестора и претора должно было проходить не менее 10 лет. Этим же законом Сулла также воспретил занимать должность претора ранее отправления должности квестора , а должность консула ранее отправления должности претора (ранее эти нормы часто нарушались, поскольку ещё не были закреплены законодательно). Кроме того, этим законом было запрещено занимать одну и ту же должность менее чем спустя 10 лет.
Сулла также резко уменьшил влияние должности народных трибунов , лишив её всякого значения и законом воспретив народному трибуну занимать какую-либо другую должность. Следствием этого было то, что все дорожившие своей репутацией или происхождением стали уклоняться в последующее время от должности трибуна . Возможно, поводом для ограничения власти и престижа народных трибунов для Суллы послужил пример братьев Тиберия и Гая Гракхов , а также Ливия Друза и Публия Сульпиция , которые, с точки зрения патрициев и Суллы, причинили государству много зла.
К числу членов сената, совершенно обезлюдевшего из-за междоусобных распрей и войн, Сулла прибавил до 300 новых членов из наиболее знатных всадников, причём голосование каждого из них поручено было трибам. В состав народного собрания Сулла включил, даровав им свободу, свыше 10 000 наиболее молодых и крепких рабов, принадлежавших ранее убитым римлянам. Всех их Сулла объявил римскими гражданами, по своему имени назвав их Корнелиями , чтобы тем самым иметь возможность пользоваться голосами 10 000 таких членов народного собрания, которые готовы были исполнять все его приказания. То же самое он намеревался сделать и в отношении италийцев: он наделил служивших в его армии солдат 23 легионов (до 120 000 человек) большим количеством земли в городах, частью ещё не подвергшейся переделу, частью отнятой в виде штрафа от городов.
Сам Сулла преподносил все свои действия народу как «устроение республики», то есть как совершенствование неписаной римской республиканской конституции.
Жизнь Суллы после диктатуры
Когда Сулла сложил с себя власть, он прибавил на форуме, что, если кто-либо потребует, он готов дать ответ во всем происшедшем, что он отменил ликторов для себя, отставил своих телохранителей и в течение долгого времени один, лишь со своими друзьями, появлялся среди толпы, которая и теперь ещё смотрела на него со страхом. Когда он возвращался домой, лишь один мальчик стал упрекать Суллу, и так как мальчика никто не сдерживал, он смело дошел с Суллой до его дома и по пути продолжал ругать его. И Сулла, распалявшийся гневом на высокопоставленных людей, на целые города, спокойно выносил ругань мальчика. Только при входе в дом он сознательно или случайно произнес пророческие слова о будущем:
Неизвестная болезнь Суллы
В это время у Суллы появились симптомы неизвестной болезни.
Он долгое время не знал, что у него во внутренностях язвы, а между тем всё тело его подверглось гниению и стало покрываться несметным количеством вшей. Многие были заняты тем, что днём и ночью снимали их с него, но то, что они успевали удалить было лишь каплей в море по сравнению с тем, что нарождалось вновь. Всё его платье, ванна, вода для умыванья, пища кишели этим разлагающимся потоком, - так развилась его болезнь. Много раз в день погужался он в воду, чтобы вымыть своё тело и очиститься. Но всё было бесполезно.
Смерть и похороны
Сулла не только предчувствовал свою кончину, но даже писал о ней. За два дня до смерти он завершил двадцать вторую книгу «Воспоминаний», где говорит, будто халдеи предсказали ему, что, прожив прекрасную жизнь, он умрёт на вершине счастья. Там же Сулла рассказывает, что ему явился во сне его сын, умерший немного раньше Метеллы. Дурно одетый, он, стоя у ложа, просил отца отрешиться от забот, уйти вместе с ним к матери, Метелле, и жить с нею в тишине и покое. Однако Сулла не оставил занятий государственными делами. А за день до кончины ему стало известно, что Граний, занимавший одну из высших должностей в городе, ожидая смерти Суллы, не возвращает казне денег, которые задолжал. Сулла вызвал его к себе в опочивальню, и, окружив своими слугами, велел удавить. От крика и судорог у Суллы прорвался гнойник, и его обильно вырвало кровью. После этого силы покинули его, и, проведя тяжелую ночь, он умер.
В Риме смерть Суллы вызвала тотчас же междоусобную распрю. Одни требовали, чтобы тело Суллы было провезено торжественно по всей Италии, выставлено в Риме на форуме и погребено за государственный счёт. Но Лепид и его сторонники воспротивились этому. Одержали верх, однако, Катул и сулланцы. Тело Суллы провезено было по всей Италии и доставлено в Рим. Оно покоилось в царском облачении на золотом ложе. За ложем следовало много трубачей, всадников и прочая вооружённая толпа пешком. Служившие под начальством Суллы отовсюду стекались на процессию в полном вооружении, и по мере того, как они приходили, они тотчас выстраивались в должном порядке. Сбежались и другие массы народа, свободные от работы. Пред телом Суллы несли знамёна и секиры, которыми он был украшен ещё при жизни, когда был правителем.
Наиболее пышный характер приняла процессия, когда она подошла к городским воротам и когда тело Суллы стали проносить через них. Тут несли больше 2 000 золотых венков, поспешно изготовленных, дары от городов и служивших под командою Суллы легионов, от его друзей. Невозможно исчислить другие роскошные дары, присланные на похороны. Тело Суллы, из страха перед собравшимся войском, сопровождали все жрецы и жрицы по отдельным коллегиям, весь сенат , все должностные лица с отличительными знаками их власти. В пышном убранстве следовала толпа так называемых всадников и отдельными отрядами все войско, служившее под начальством Суллы. Оно все поспешно сбежалось, так как все солдаты торопились принять участие в печальной церемонии, со своими позолоченными знаменами, в посеребренном вооружении. Бесконечное количество было трубачей, игравших по очереди печальные похоронные песни. Громкие причитания произносили сначала по очереди сенаторы и всадники, далее войско, наконец, народ, одни истинно скорбя по Сулле, другие из страха перед ним - и тогда они не меньше, чем при его жизни, боялись и его войска и его трупа. Ибо при виде всего происходящего, при воспоминании о том, что Сулла сделал, они преисполнялись страхом и должны были согласиться с противниками, что он был действительно счастливейшим из мужей, но и мёртвый - самым страшным противником для них. Когда труп Суллы был поставлен на кафедре на форуме, откуда произносятся речи, надгробную речь держал самый лучший из тогдашних ораторов, потому что сын Суллы, Фауст, был ещё очень молод. После того наиболее сильные из сенаторов подняли труп на плечи и понесли его к Марсову полю, где хоронили только царей. Траурный костер был окружён всадниками и войском.
Надпись для надгробия, говорят, написана и оставлена самим Суллой. Смысл её тот, что никто не сделал больше добра друзьям и зла врагам, чем Сулла.
Личная жизнь
Первым предметом страсти Суллы была богатая вольноотпущенница Никополис, значительно старше его. Первой женой стала Юлия, младшая сестра Юлии Марии, родившая ему дочь Корнелию. После развода с ней Сулла женился на Цецилии Метелле, дочери Луция Цецилия Метелла Далматского и вдове Марка Эмилия Скавра . Сулла проявлял к ней большое уважение. Хотя Сулла этим установил связи с самым могущественным плебейским родом того времени, не вся аристократия восприняла спокойно этот неравный союз, особенно после гражданской войны. Когда врачи объявили, что болезнь Цецилии неизлечима, понтифики пришли предупредить, что он должен от неё отказаться, иначе это могло осквернить Суллу и дом в то время, как он совершал жертвоприношение Геркулесу. Впредь ему было запрещено приближаться к ней. После её смерти Сулла нарушил им же изданный закон о финансовых ограничениях при похоронах аристократов. Сын Суллы от Цецилии, Луций, не прожив шести лет, умер зимой 82/81 до н. э. После рождения Цецилией близнецов незадолго до её смерти Сулла нарушил ономастические религиозные обряды своего времени, чтобы дать детям неупотреблявшиеся в Риме имена Фауст и Фауста . В последний раз Сулла женился в возрасте 59 лет. Его избранницей стала Валерия Мессала. Последним ребёнком была девочка Постумия .
Оценка деятельности Суллы
Сулла был первым человеком в Риме, кто использовал данные ему сенатом легионы для развязывания гражданской войны и захвата власти. Но хотя Сулла захватил власть с помощью армии (более того – с помощью активных военных действий), он удерживал её без прямого вмешательства войск. Сулла также был первым, кто был избран диктатором не на 6 месяцев, как того требовала неписаная римская конституция, а «до тех пор, пока Рим, Италия, вся римская держава, потрясенная междоусобными распрями и войнами, не укрепится»
Диктатура Суллы
В самом Риме захват власти сулланцами ознаменовался неслыханными зверствами. Марианский террор 87 г. был слабым предвосхищением того, что произошло в 82-81 гг. В вакханалию убийств, разразившуюся в первые дни и испугавшую даже друзей Суллы, он внес известный «порядок» путем применения так называемых проскрипций, или проскрипционных списков (proscriptiones, или tabulae proscriptionis), куда он вносил имена лиц, объявленных вне закона и подлежащих уничтожению.
«Сразу же, - пишет Аппиан, - Сулла присудил к смертной казни до 40 сенаторов и около 1,6 тыс. так называемых всадников. Сулла, кажется, первый составил списки приговоренных к смерти и назначил при этом подарки тем, кто их убьет, деньги - кто донесет, наказания - кто приговоренных укроет. Немного спустя он к проскрибированным сенаторам прибавил еще других. Все они, будучи захвачены, неожиданно погибали там, где их настигли, - в домах, в закоулках, в храмах; некоторые в страхе бросались к Сулле, и их избивали до смерти у ног его, других оттаскивали от него и топтали. Страх был так велик, что никто из видевших эти ужасы даже пикнуть не смел. Некоторых постигло изгнание, других - конфискация имущества. Бежавших из города всюду разыскивали сыщики и, кого хотели, предавали смерти... Поводами к обвинению служили гостеприимство, дружба, дача или получение денег в ссуду. К суду привлекали даже за простую оказанную услугу или за компанию во время путешествия. И всего более свирепствовали против лиц богатых. Когда единоличные обвинения были исчерпаны, Сулла обрушился на города и их подвергал наказанию... В большую часть городов Сулла отправил колонистов из служивших под его командой солдат, чтобы иметь по всей Италии свои гарнизоны; землю, принадлежавшую этим городам, находившиеся в них жилые помещения Сулла делил между колонистами. Это снискало их расположение к нему и после его смерти. Так как они не могли считать свое положение прочным, пока не укрепятся распоряжения Суллы, то они боролись за дело Суллы и после его кончины».
Сулла не ограничил свою расправу живыми: из могилы был вырыт труп Мария и брошен в реку Аниен.
Система проскрипций действовала до 1 июня 81 г. В итоге погибло около 5 тыс. человек. Она обогатила не только самого Суллу, но и его приближенных, скупавших за бесценок имущество проскрибированных. В эти ужасные дни заложили основы своего богатства Красс, вольноотпущенник Суллы Хризогон и др.
Из рабов, принадлежавших лицам, объявленным вне закона, Сулла отпустил на волю 10 тыс. самых молодых и сильных. Они получили имя корнелиев и составили своеобразную гвардию Суллы, его непосредственную опору. Такой же опорой служили 120 тыс. бывших солдат Суллы, получивших земельные наделы в Италии.
Юридически Сулла оформил свою диктатуру согласно самым строгим требованиям римской конституции. Так как оба консула 82 г. (Карбон и Марий-сын) погибли, то сенат объявил междуцарствие. Междуцарь, принцепс сената Л. Валерий Флакк, внес в комиции законопроект, согласно которому Сулла объявлялся диктатором на неопределенное время «для издания законов и установления порядка в государстве» («dictator регреШш legibus scribundis et reipublicae constituendae»). Терроризованное народное собрание утвердило предложение Валерия (ноябрь 82 г.), которое стало законом (lex Valeria). Итак, даже Сулла исходил из идеи народного суверенитета.
Став диктатором, Сулла, как и подобало республиканскому диктатору, назначил своим начальником конницы Валерия Флакка. Однако, несмотря на эту конституционную комедию, диктатура Суллы по существу (да и по форме) отличалась от старой диктатуры. Она была неограниченной и во времени, и по объему ее функций, так как власть Суллы распространялась на все стороны государственной жизни, а не только на определенный круг вопросов, как было в прежние времена. Сулла по желанию мог допускать рядом с собой ординарных магистратов или править единолично. Он наперед был освобожден от всякой ответственности за свои действия.
Но еще больше была разница по существу. Власть Суллы носила чисто военный характер. Она выросла из гражданских войн и опиралась на профессиональную армию. Конечно, это обстоятельство не лишало ее классового характера: она была диктатурой класса римских рабовладельцев, преимущественно нобилитета, для которого служила средством борьбы с революционно-демократическим движением. Но характер ее происхождения придавал ей некоторые своеобразные черты, которые делают из Суллы первого императора в новом, а не в республиканском значении этого слова.
Хотя Сулла, как сказано выше, имел право, предоставленное ему законом Валерия, обходиться без высших ординарных магистратов, однако он этого не делал. Внешняя форма республики сохранялась. Ежегодно обычным порядком избирались должностные лица (в 80 г. сам Сулла был одним из консулов). Законы вносились в народное собрание. Реформа центуриатных комиций, проведенная Суллой в 88 г., теперь не была возобновлена, так как комиции покорно выполняли все желания всемогущего диктатора.
Однако Сулла возобновил и даже расширил все свои старые меры против демократии. Раздачи хлеба были отменены. Власть народных трибунов свелась к фикции. Они могли действовать в законодательном и судебном порядке только с предварительного одобрения сената. Право на интерцессию за ними сохранялось, но за «неуместное вмешательство» они подлежали штрафу. Кроме этого, бывшим народным трибунам запрещалось занимать курульные должности. Это постановление лишало народный трибунат всякой привлекательности для лиц, желавших делать политическую карьеру.
Сулла установил строгий порядок прохождения магистратур: нельзя было стать консулом, не пройдя предварительно претуры, а на последнюю нельзя было баллотироваться до прохождения квестуры. Что касается эдильства, то оно не включалось в эту лестницу магистратур, так как предполагалось, что всякий политический деятель непременно пройдет через должность эдила, открывавшую широкие возможности завоевать себе популярность. Было восстановлено старое правило (плебисцит Генуция 342 г.), что для вторичного избрания в консулы требуется 10-летний промежуток.
Сулла увеличил количество преторов до 8, квесторов - до 20, что вызывалось растущей потребностью государства в административном аппарате. Бывшие квесторы механически становились членами сената. Так как при этом сенаторы были объявлены несменяемыми, тем самым отпадала одна из важнейших функций цензоров - пополнение сената. Хозяйственные обязанности цензоров передавались консулам, и таким образом цензура фактически упразднялась.
Конституционные реформы Суллы формально преследовали цель восстановить господство аристократии. Естественно поэтому, что сенат был им поставлен во главе государства. Все старые права и прерогативы сената восстанавливались. В частности, судебный закон Гая Гракха был отменен и суды снова переданы сенаторам. Постоянные комиссии уголовных судов были значительно улучшены и число их увеличено. Однако в духе реформы Друза количество сенаторов было пополнено путем выбора по трибам 300 новых членов из всаднического сословия. Фактически избранными оказались младшие сыновья сенаторов, сулланские офицеры и «новые люди», вынырнувшие на поверхность политической жизни во время последнего переворота. Таким путем было положено начало формированию новой знати, которая должна была служить опорой сулланского порядка. Под флагом реставрации сенаторской республики Сулла укреплял свою личную диктатуру.
Среди мероприятий Суллы нужно особенно отметить административное устройство Италии. Это была одна из наиболее прочных и прогрессивных его реформ. Здесь Сулла юридически оформил то положение вещей, которое создалось в результате Союзнической войны. Сулла сдержал свое обещание, данное в послании сенату: новые граждане из италиков сохранили все свои права вплоть до равномерного распределения по всем 35 трибам. Теперь, при ослаблении демократии, это ничем не угрожало новому порядку. В связи с этим Сулла точно определил границы Италии в собственном смысле слова. Северной границей ее должна была служить маленькая р. Рубикон, впадавшая в Адриатическое море к северу от Аримина. Часть современной Италии, лежавшая между Рубиконом и Альпами, образовала провинцию Цизальпинская Галлия. Она была разбита на крупные городские территории, к которым в транспаданской части были приписаны галльские племена. Собственно Италия была разделена на небольшие муниципальные территории с правом самоуправления. Многие италийские города, на землях которых Сулла расселил своих ветеранов, были переименованы в гражданские колонии. Сулла реформировал также в известной мере налоговую систему в провинциях, частично уничтожив откупа в Азии, что должно было ослабить всадников.
Диктаторские полномочия Суллы являлись бессрочными. Но уже в 80 г. он, не слагая этих полномочий, принял звание консула (его коллегой был Метелл), а на 79 г. отказался от повторного избрания. Вскоре после того, как новые консулы 79 г. вступили в исполнение своих обязанностей, Сулла созвал народное собрание и заявил, что он слагает с себя диктаторские полномочия. Он распустил ликторов, стражу и сказал, что готов дать отчет в своей деятельности, если кто-нибудь этого пожелает. Все молчали. Тогда Сулла сошел с трибуны и в сопровождении самых близких друзей отправился домой.
«Когда он возвращался домой, лишь один мальчик стал упрекать Суллу, и так как мальчика никто не сдерживал, он смело дошел с Суллой до его дома и по пути продолжал ругать его. И Сулла, распалявшийся гневом на высокопоставленных людей, на целые города, спокойно выносил ругань мальчика. Только при входе в дом он сознательно или случайно произнес пророческие слова о будущем: "Этот мальчик послужит помехою для всякого другого человека, обладающего такою властью, какою обладал я, слагать ее"» (Аппиан. Гражданские войны, I, 104, пер. С. А. Жебелева).
Вскоре после этой сцены Сулла уехал в свое кампанское поместье. Хотя он почти не занимался государственными делами, предпочитая удить рыбу и писать мемуары, фактически его влияние продолжалось до самой смерти, последовавшей в 78 г. от какой-то болезни. Сулла умер 60 лет от роду. Государство устроило ему необычайные по своей пышности похороны.
Неожиданный отказ от власти всемогущего диктатора служил и еще продолжает служить предметом бесчисленных догадок и предположений. Однако, если подойти к делу не только с субъективно-психологической точки зрения, поступок Суллы перестанет казаться таким непонятным. Конечно, психологические мотивы могли играть здесь довольно большую роль. Сулла был стар, пресыщен жизнью; возможно, что уже давно он страдал какой-то тяжелой неизлечимой болезнью (в источниках есть на это указания). Однако не это, по-видимому, явилось решающим мотивом. Сулла, с его широким умом, огромным административным опытом, не мог не понимать, что установленный им порядок непрочен. Он прекрасно видел, сколько людей затаило против него страстную ненависть и ждет только удобного момента, чтобы подняться против всей его системы. Он ясно сознавал всю слабость той социальной базы, на которую опирался. И он предпочел добровольно уйти от власти в тот момент, когда она достигла своего апогея, чем ждать, когда рухнет построенное им здание и похоронит его под своими развалинами.
Историческая роль Суллы была велика. Каковы бы ни были его субъективные цели, объективно именно он заложил основы той государственной системы, которую впоследствии расширил и укрепил Цезарь и которую мы называем империей. Принцип постоянной военной диктатуры при сохранении республиканской формы, уничтожение демократии, ослабление сената при его внешнем укреплении, улучшение административного и судебного аппаратов, расширение прав гражданства, муниципальное устройство Италии - все эти меры впоследствии вновь появятся в деятельности преемников Суллы и войдут органической составной частью в государственное устройство Рима.
Многие историки обращались к исследованию жизни и деятельности Суллы. Однако до сих пор точка зрения Т. Моммзена остается одной из самых популярных, чему во многом способствует потрясающая по выразительности характеристика, данная немецким ученым диктатуре Суллы. Он, в частности, пишет: «Потомство не оценило по достоинству ни личности Суллы, ни его реформ; оно несправедливо к людям, идущим против потока времени. В действительности же Сулла - одно из поразительнейших явлений в истории, пожалуй, единственное в своем роде... Законы Суллы - не творение политического гения, каким были, например, учреждения Гракха или Цезаря. В них нет ни одной новой политической мысли, как это, впрочем, характерно для всякой реставрации... Однако следует помнить, что Сулла ответственен за свою реставрацию в гораздо меньшей мере, чем римская аристократия, которая в течение целых столетий была правящей кликой и с каждым годом все более погружалась в старческую дряблость и ожесточение. Все бесцветное в этой реставрации, а также все злодейства ее шли от римской аристократии... Сулла же, говоря словами поэта, был здесь лишь топором палача, который бессознательно следует за сознательной волей. Сулла исполнил эту роль с удивительным, можно сказать, демоническим совершенством. Но в рамках этой роли его деятельность была не только грандиозной, но и полезной. Никогда еще аристократия, павшая столь глубоко и падавшая все глубже, не находила себе такого защитника, каким был Сулла для тогдашней римской аристократии, - защитника, который желал и умел служить ей одинаково мечом и пером, в качестве полководца и законодателя, и не помышлял при этом о своей личной власти... Не только аристократия, но и вся страна обязана была Сулле больше, чем признавало потомство... В течение более чем полустолетия могущество Рима падало, и в городах царила постоянная анархия. Ибо правление сената при гракховских учреждениях было анархией, и еще большей анархией было правление Цинны и Карбона. Это было самое смутное, самое невыносимое, самое безвыходное политическое положение, какое только можно себе представить, действительно начало конца. Без преувеличения можно сказать, что давно расшатанная Римская республика неизбежно рухнула бы, если бы Сулла не спас ее своим вмешательством в Азии и Италии. Конечно, режим Суллы оказался столь же непродолжительным, как режим Кромвеля, и нетрудно было видеть, что здание, возведенное Суллой, не прочно. Но надо помнить, что без Суллы поток наверное унес бы не только здание, но и самое место стройки... Государственный муж не станет преуменьшать значение эфемерной реставрации Суллы; он не отнесется к ней презрительно... Он будет восхищаться правильно задуманной и в общем, и в целом последовательно проведенной среди невыразимых трудностей реорганизацией Римской республики. Спасителя Рима, который завершил дело объединения Италии, он оценит ниже Кромвеля, но все же поставит его рядом с Кромвелем» (Моммзен Т. История Рима. Т. II. М., 1937. С. 345-351).
Из книги Мистика Древнего Рима. Тайны, легенды, предания автора Бурлак Вадим НиколаевичСокровище Суллы Рядом с Аппиевой дорогой расположены знаменитые римские катакомбы. Исследователи насчитали шесть уровней подземных тоннелей. В них открыли множество захоронений.Одно время считалось, что эти захоронения принадлежали только христианам II–IV веков. В
Из книги Всемирная история. Том 1. Древний мир автора Йегер ОскарГЛАВА ВТОРАЯ Двадцатилетняя и междоусобная войны. - Война с союзниками и полное единение Италии. Сулла и Марий: первая война с Митридатом; первая междоусобная война. Диктатура Суллы (100-78 гг. до н. э.) Ливий Друз предлагает реформыВ данный момент правительственная мощь
автора Ковалев Сергей Иванович Из книги История Рима (с иллюстрациями) автора Ковалев Сергей Иванович Из книги Юлий Цезарь автора Благовещенский ГлебГлава 2 Цезарь против Суллы, или Бегство из Рима Итак, Юлий Цезарь принял решение бежать.Куда же он направился?Согласно Плутарху, «он долгое время скрывался, скитаясь в земле сабинян (некогда горцы, обитавшие в Апеннинах, сабиняне впоследствии изрядно распространились, но
Из книги 500 знаменитых исторических событий автора Карнацевич Владислав ЛеонидовичУСТАНОВЛЕНИЕ ДИКТАТУРЫ СУЛЛЫ СуллаЛуций Корнелий Сулла - один из тех, кому история так и не смогла дать однозначной оценки. Вероятно, это случилось потому, что этот бесспорно незаурядный человек с подчеркнутым презрением относился к каким-либо правилам - будь то
автора Беккер Карл Фридрих35. Возвращение и грозное правление Суллы; перемены в государственном устройстве; смерть Суллы. Владычество партии Мария, установившееся в правление Цинны, приближалось к концу. Уже распространился слух, что Сулла победоносно окончил войну с Митридатом и находится на
Из книги Мифы древнего мира автора Беккер Карл Фридрих36. Смуты после смерти Суллы: Лепид (78…77 г. до Р. X.); Серторий (80…72 г. до. Р. X.); Спартак (74…71 г. до Р. X.). Едва Сулла сошел с политической арены, как возобновились смуты, постоянно нарушавшие внутренний и внешний покой государства. Ни один из полководцев, которые вышли из школы
Из книги История Рима автора Ковалев Сергей ИвановичВойна Суллы с Митридатом Положение Суллы, высадившегося в Эпире, было далеко не блестящим. Почти вся Малая Азия, Греция и значительная часть Македонии находились в руках Митридата. Его флот господствовал в Эгейском море. Под командой Суллы было максимум 30 тыс. человек.
Из книги История Рима автора Ковалев Сергей ИвановичДиктатура Суллы В самом Риме захват власти сулланцами ознаменовался неслыханными зверствами. Марианский террор 87 г. был слабым предвосхищением того, что произошло в 82-81 гг. В вакханалию убийств, разразившуюся в первые дни и испугавшую даже друзей Суллы, он внес
Из книги История древнего мира [Восток, Греция, Рим] автора Немировский Александр АркадьевичГлава X Гражданские войны и диктатура Суллы (88–79 гг. до н. э.) Римская республика к началу 88 г. до н. э., несмотря на постепенное затухание Союзнической войны в Италии, оказалась в незавидном положении: финансовый кризис, деградация ремесла и торговли, резкое снижение
автора Чеканова Нина ВасильевнаГлава 2. ДИКТАТУРА ЛУЦИЯ КОРНЕЛИЯ СУЛЛЫ - ПОПЫТКА РЕСТАВРАЦИИ АРИСТОКРАТИЧЕСКОЙ РЕСПУБЛИКИ Жизнь и политическая карьера Луция Корнелия Суллы (138-78 гг.) до 88 г. развивались традиционно для молодого римского аристократа. Согласно Макробию, родоначальником ветви рода
Из книги Римская диктатура последнего века Республики автора Чеканова Нина Васильевна Из книги Война за справедливость, или Мобилизационные основы социальной системы России автора Макарцев Владимир МихайловичДиктатура Временного правительства – диктатура без власти Сегодня социализм – это как какое-то «проклятье фараонов». А тогда о нем мечтало несколько поколений, им грезили, его приближали как могли. В России эти идеи овладели практически всеми слоями общества (в 1918 г.
Из книги Трагедия и доблесть Афгана автора Ляховский Александр АнтоновичДиктатура пролетариата или диктатура партии? Для советских представителей в Кабуле, а также для наших спецслужб военный переворот 27 апреля 1978 г. явился как «гром среди ясного неба», они попросту «проспали» его. Руководители НДПА скрывали от советской стороны свои планы
Из книги ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДЕЯТЕЛИ РОССИИ (1850-ых-1920-ых гг.) автора Шуб Давид НатановичДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА И ДИКТАТУРА ОДНОГО ЛИЦА «Чтобы уничтожить классы, нужен период диктатуры одного класса, именно того из угнетенных классов, который способен не только свергнуть эксплуататоров, не только подавить беспощадно их сопротивление, но и порвать идейно
Диктатор Сулла
Диктатура Суллы была установлена в Риме в конце 82 или начале 81 г. до Р. Х., по завершении гражданской войны между демократической (марианцы) и сенатско-аристократической (сулланцы) партиями (по-иному они ещё называются популярами и оптиматами). Эта кровавая война длилась несколько лет, сопровождаясь ещё и внешней борьбой с азиатским царём Митридатом Понтийским . Полководец Луций Корнелий Сулла, разгромив демократов, присвоил себе чрезвычайные полномочия для проведения широкой реформы римского государственного строя. Главная суть этой реформы состояла в ослаблении роли народного собрания (комиций) и народных трибунов с целью восстановить преобладание аристократов сенаторского сословия, которые господствовали над Римом в те времена, которые сам Сулла считал эпохой высшего подъёма национальной доблести. Консервативный романтик славной геройской старины, диктатор Сулла не сознавал, что положение его родины с тех пор кардинально изменилось. Из небольшого среднеиталийского государства Рим сделался средоточием громадной державы, раскинувшейся по всем берегам Средиземноморья. Столь обширным образованием уже нельзя было управлять на аристократический лад, как управлялся римско-латинский союз период его борьбы за главенство над Апеннинами. Новая мировая роль Рима неизбежно влекла его к ослаблению как демократического, так и олигархического начал и к установлению монархизма. Сулла действовал вопреки этой исторической предопределённости, поэтому его реформы не удержались надолго и были отменены вскоре после смерти грозного диктатора. Однако Корнелий Сулла сумел на время избавить Рим от полной анархии, и его исторический вклад, несмотря ни на что, остаётся очень важным. В приводимой ниже статье рассматриваются и положительные, и тёмные стороны диктатуры Суллы.
Победа Суллы в гражданской войне
Победив демократов в гражданской войне, Сулла стал действовать с беспощадной жестокостью. Созвав сенат в храм богини Беллоны, он велел привести в близлежащее здание шесть тысяч пленных самнитов и кампанцев и перебить их всех, в то самое время как он делал сенату строгий выговор. «Не обращайте внимания на эти крики, – сказал он, как уверяют, сенату, когда раздались стоны безоружных пленников. – Это несколько негодяев, которых я велел проучить». Взяв город Пренесте, где ещё оборонялся Марий Младший, Сулла хладнокровно велел перебить всех жителей, способных носить оружие, вместе с самнитским гарнизоном – всего 12 тысяч человек. Марий-сын сам умертвил себя при сдаче города.
Все это служило только прелюдией к тому, что вслед затем сделал Сулла для того, чтобы ввести и упрочить предположенные им перемены. Он намеревался из форм древнего государственного устройства образовать новое, душою которого была бы сильная аристократия, а чтобы сделать ее непоколебимою, Сулла, не стесняясь ничем, решился уничтожить все, что противоречило его планам или не вполне соответствовало новому порядку вещей. Основой нового порядка должна была стать сенатская аристократия, и законы, изданные во время диктатуры Суллы, были призваны доставить ей перевес над народной толпой. Человек, как Сулла, усвоивший себе всю образованность и испорченность своего века, стоявший на той недосягаемой высоте счастья, где все божественное и человеческое, жизнь тысячи людей, все их знания, мнения и верования казались ничтожными и достойными презрения, человек, который все видел, всем насладился и устал от всего, который, стоя во главе 120-тысячного войска, не пощадил в Греции и Малой Азии ни одного святилища, вполне подходил для насаждения нового государственного порядка.
Сулланские проскрипции
После избиения пренестинцев, Сулла собрал римский народ и объявил ему, что решил для общего блага предпринять перемены в государственном устройстве и вместе с тем истребить всех своих врагов и врагов народа. Затем он велел прибить на площадях проскрипционные списки, в которые внесены были имена всех, обреченных им на смерть. За убийство кого-нибудь из внесенных в эти списки была обещана каждому награда в два таланта (около 3000 руб. серебром), рабу дозволялось убивать своего господина, сыну – отца. Имение проскриптов перешло к новому повелителю Рима и все их потомство было объявлено исключенным от всяких общественных должностей. При этом сыновья осужденных сенаторов, лишаясь наследства и всех преимуществ своего сословия, должны были продолжать исполнение всех его повинностей! Такая жестокая мера была еще не слыхана в Риме. Все ужасы, совершенные аристократами во времена Гракхов или каким-нибудь Сатурнином , Сульпицием и Марием, были ничтожны в сравнении с действиями Суллы; никогда еще ни одному римлянину не приходило в голову открыто осудить на смерть всю массу своих противников, отобрать у них имущества и обогатить на их счет убийц. Сулла впервые ввел в употребление эти страшные меры, разрушившие между римлянами все взаимные отношения, основанные на доверии. К несчастью, образ его действий нашел себе слишком ревностных подражателей в последующих узурпаторах и императорах римских. Сулла затем увеличил почти вдвое проскрипционные списки, обнародованные в первый день. Жертвами проскрипций сделались не только все, поднявшие оружие против Суллы – та же участь постигла и совершенно невинных, и между прочим каждого, кто обнаруживал сочувствие к осужденному или оказывал ему покровительство. Разбойники и убийцы, бывшие орудиями Суллы, пользовались проскрипциями для внесения в списки своих кредиторов и личных врагов. Сделавшийся впоследствии столь известным, Катилина , перед тем убивший своего брата, велел, чтобы избежать наказания, внести его в список проскриптов. Таким же образом погибли некоторые из приверженцев Суллы. Сам он смотрел на все это совершенно равнодушно: уничтожением всех противников он думал приготовить прочное основание для своих новых учреждений, – что же значило для него, если бы погибло тысяч 10 человек больше или меньше. Принципы, которыми он руководствовался, и беспощадное упорство, с которым он прилагал их к делу, ясно видны, как в образе его действий во время этих сцен убийства, так и в многознаменательных словах, произнесенных им по одному случаю. Он выказывал холодную и обдуманную жестокость какого-нибудь африканского владетеля негров и давал аудиенции в то самое время, как головы проскриптов валялись у его ног. Когда, однажды, один из сенаторов спросил его, когда окончатся казни, он совершенно хладнокровно отвечал, что и сам еще не знает, и тотчас же велел обнародовать новый список проскриптов. Число умерщвленных, вследствие проскрипций Суллы, достоверно неизвестно, но, по приблизительному исчислению, число всех граждан, погибших от проскрипций перед введением диктатуры Суллы и в междоусобной войне, простиралось до 100 тысяч. Число первых полагают в 40 тысяч и между ними 2,600 всадников, 90 сенаторов и 15 человек, бывших некогда консулами.
Учреждение чрезвычайной диктатуры Суллы
Умертвив несколько тысяч своих сограждан по одному произволу, Сулла старался придать дальнейшим своим действиям вид законности и для того заставил провозгласить себя диктатором, соединяя с этим званием понятие, которого оно никогда прежде не имело. Он велел избрать себя не на шесть месяцев и не для одной какой-либо определенной правительственной цели (как это бывало всегда при назначении диктаторов), а на неопределенное время и для произвольного преобразования государственного устройства. Даже самый способ избрания Суллы в диктаторы был совершенно необыкновенный. До тех пор был избран не сенатом, а народом , один только диктатор, Фабий Максим Кунктатор, после битвы при Тразименском озере . Это послужило примером, и народу было предписано следующее: Сулла избирается диктатором на такой срок, какой понадобится ему для введения новой правительственной организации, и ему предоставляется полномочие дать государству такие формы и законы, какие он признает самыми лучшими. Этою неограниченною властью Сулла воспользовался для введения аристократического устройства, насколько оно соответствовало его воззрениям. Он не думал сначала провозглашать себя неограниченным властелином Рима и основать монархию, потому что страсть к чувственным наслаждениям была в нем сильнее честолюбия, а честь сделаться тираном, по его мнению, не стоила сопряженных с нею трудов и опасностей. Но, чтобы в случае нужды придать своим повелениям более силы, он образовал для себя род клиентов и телохранителей из десяти тысяч рабов, принадлежавших вельможам, подвергшимся проскрипции, и привязал их неразрывными узами к своей судьбе тем, что не только освободил их, но дал им права гражданства, часть конфискованных имений и назвал их по своей фамилии Корнелиями. Диктатор Сулла принял в это время прозвище Феликса , т. е. счастливого, приписывая все свои успехи не достоинствам своим, а одному только счастью.
Реформы Суллы
Монтескьё считает, что главной целью диктатуры Суллы был возврат римского народа к его древним нравам, но если бы новый властелин Рима имел такое намерение, то он не предавался бы до конца жизни сладострастью и всем чувственным наслаждениям. Желая на словах восстановить древнее государственное устройства эпохи наивысшего развития римских доблестей, диктатор Сулла более всего хотел основать новую аристократию и сделать навсегда невозможным демократию. Он старался связать свои учреждения с древними формами государственного устройства и вообще удержать из старого все, что было возможно. Законы, посредством которых Сулла стремился достигнуть своей целы и которые по имени его были названы законами Корнелия, были так же мудры, как жестоки меры, которыми он хотел приготовить для них почву. Нет сомнения, что было бы гораздо лучше, если бы диктатор Сулла понял, что не аристократия, а только хорошо устроенная конституционная монархия представляла собою форму правления, наиболее соответствовавшую потребностям тогдашних римлян. Возобновление звания диктатора, которое уже более ста лет, казалось, совсем вышло из употребления, было несравненно страннее, чем основание монархии, потому что диктатура Суллы была тираниею и военным деспотизмом, а такое насильственное господство, водворившись однажды, могло служить заразительным примером для каждого предприимчивого полководца.
Желая придать аристократии более силы и могущества, Сулла лишил народных трибунов их прежнего влияния, постановив, чтобы в эту должность избирались только одни сенаторы. Те, кто соглашался принять трибунское звание, навсегда лишались права занимать какую-нибудь другую должность. Кроме того Сулла ограничил veto трибунов определенными случаями и поставил его в зависимость от решения сената. Самый сенат, значительно уменьшившийся во время бурь междоусобной войны, он усилил назначением в него трехсот новых членов из сословия всадников. Диктатор Сулла увеличил также и число должностных лиц; квесторов – до двадцати, преторов – до восьми, а верховных жрецов и авгуров – до пятнадцати. Далее он постановил правилом, чтобы при раздаче должностей соблюдалась известная постепенность, и пополнение состава коллегии верховных жрецов, перешедшее в последнее время к народу, предоставил по прежнему её собственному избранию. Подобными мерами Сулла думал уничтожить влияние некоторых фамилий и восстановить снова могущество аристократии, превратившейся в олигархию. Сулла старался также положить предел притязаниям некоторых отдельных вельмож, издав постановление, по которому сенат только в присутствии определенного числа членов имел право приостанавливать действие законов. По той же причине он запретил полководцам и наместникам начинать войну без дозволения сената, что прежде случалось довольно часто. Во время диктатуры Суллы сенату было возвращено право суда, отнятое у него со времени Гая Гракха , и в то же время выпущены строгие постановления против злоупотреблений судебною властью. Сулла старался также ослабить тиранию римлян над провинциями и союзными государствами и вообще связать интересы их жителей с интересами господствующей аристократии, чтобы тем дать ей еще более возможности держать в зависимости народные массы в Риме и денежную аристократию всадников. Сюда относятся между прочим изданные во время диктатуры Суллы законы против лихоимства и подлогов. Для возвышения глубоко упавшей нравственности римлян, он установил особыми законами строгие наказания против нарушения супружеской верности, отравления, лжесвидетельства, подделки документов и монеты и других преступлений. Как превосходны были подобные постановления и лежавшие в основании их намерения, так вредны были два других закона. Одним из них подтверждались распоряжения диктатора Суллы относительно имуществ и потомства проскриптов, и, следовательно, значительное число граждан навсегда устранялось от занятия правительственных должностей. Другим – было положено основать в Италии несколько колоний, и в них переселить на счет государства, в награду за их заслуги, всех граждан (в числе 120 тысяч), служивших некогда под начальством Суллы. Для выполнения этой последней меры, Сулла велел истребить и изгнать из их жилищ жителей городов и областей, обнаруживших враждебное расположение к нему.
Диктатура Суллы не достигла поставленной цели, потому что не могла изменить духа времени. Пример самого Суллы наносил такой вред, которого не искупали все предпринятые им перемены. Лучшие из законов эпохи диктатуры Суллы не были приведены в исполнение или оставались в силе недолгое время, тогда как начатые им проскрипции и конфискации имуществ производились впоследствии в самых обширных размерах. Гибельные примеры Суллы и его друзей не только еще более развратили правы, но и парализовали все законы, имевшие целью очищение общественной нравственности, а чрезмерная расточительность и распутство, которым предавался он сам и всё окружение диктатора, сделали невозможным задуманное им восстановление настоящей аристократии и должны были только содействовать образованию новой олигархии. С тех пор, по примеру Суллы и его друзей, всякий, кому удавалось достигнуть высших должностей, окружал себя такою же пышностью, которую ввел в употребление Сулла. Долги и зависимость одних фамилий от других снова стали распространяться между аристократиею, постоянно увеличиваясь, по мере умножения должностных лиц, вследствие закона Суллы о должностях. В эпоху диктатуры Суллы, его друзья Лукулл , Помпей , Красс , Метелл и другие образовали новую олигархию. Сам Сулла пользовался такою неограниченною властью, какой до него не достигал ни один римлянин, а всемогущее влияние, предоставленное им своему служителю, Хрисогону , было прелюдией того владычества отпущенников и наперсников, которое сто лет спустя достигло такого страшного развития при римских императорах.
Отречение Суллы от диктаторства
Чрезвычайная диктатура Суллы продлилась два года (81 и 80 г. до Р. X.): в первый год он велел избрать двух консулов, которые были совершенно подчинены ему. Во второй он сам был и диктатором и консулом, назначив себе товарищем Метелла Пия. На третий год (79 до р. X.) Сулла не только отказался от консульства, но совершенно неожиданно сложил с себя диктаторскую власть; утомленный нравственно и физически, он стремился только к покою и наслаждениям и мог оставить дела с полною уверенностью, что никто не осмелится изменить ни одной буквы в его постановлениях, и что если только ему вздумается, он во всякое время может вновь захватить себе диктатуру. Противников, которые могли бы померяться с ним силами, у Суллы более не оставалось: все они были совершенно уничтожены в первые два года его диктаторства, бежав после поражения их войска в Сицилию, Африку и Испанию. Бежавшие в Испанию, которыми начальствовал Серторий , были разбиты одним из легатов Суллы и принуждены скрыться в отдаленной части полуострова. Впрочем, Папирию Карбону, Гнею Домицию Агенобарбу , зятю Цинны, и другим противникам диктатуры Суллы удалось собрать в Сицилии и Африке до 20 тысяч человек и привлечь на свою сторону одного из значительных нумидийских владетелей, Гиарба . Против них Сулла отправил своего любимца Помпея , доставив ему еще в самых молодых летах случай заслужить себе общее уважение и сделаться с той минуты одним из главных действующих лиц истории. Сулла, считавший себя больше баловнем судьбы, чем великим человеком, оказывал Помпею предпочтение перед всеми своими полководцами, потому что в самых первых подвигах его заметил ту же благосклонность судьбы, которая во времена его собственной юности отдала ему в руки Югурту и покрыла его такою славою в войне с кимврами . Конечно, вникнув глубже во все обстоятельства, мы не найдем ничего удивительного в том, что возвышенный Суллой Помпей уже на двадцать третьем году жизни мог играть такую значительную роль. Во время союзнической войны отец его, Гней Помпей Страбон, истребил почти всех пиценов и водворил в их стране новое поселение, которое с того времени считало себя чем-то вроде клиентов его и его фамилии. Сверх того разными постыдными средствами он составил себе громадное богатство и тем дал своему сыну возможность еще более утвердить свое наследственное влияние. По смерти Цинны , этот молодой человек, не занимая никакой общественной должности, составил себе в Пиценуме особый отряд, привлек к себе остатки войска своего отца, и с этою собственно им созданною силою пошел навстречу Сулле, чтобы соединиться с ним. Дорогою он наткнулся на консула Сципиона, который, лишившись своих войск, перешедших к Сулле, составил себе новую армию; переманив от него и это войско, Помпей присоединил его к своему. Разбив потом Папирия Карбона, думавшего преградить ему путь, он наконец благополучно соединился с Суллою. Сулла был до такой степени восхищен подвигами молодого человека, что при первой же встрече приветствовал его императором, – почетным титулом, который давался очень редко и только отличнейшим полководцам. В годы своей диктатуры Сулла выказывал всегда чрезвычайное расположение к Помпею, чему, может быть, содействовало и то, что из всех окружавших Суллу этот молодой человек изъявлял наибольшую готовность исполнять все насильственные меры своего начальника. Помпей продолжал деятельно участвовать в междоусобной войне в Италии и был отправлен диктатором Суллой против его врагов, бежавших в Сицилию и Африку. Помпей разбил и взял в плен Папирия Карбона; но он обесчестил себя, подвергнув самому недостойному унижению, а потом и смертной казни, этого человека, который некогда перед судом спас его состояние. Из Сицилии Помпей по приказу Суллы отправился в Африку, для ведения войны против Домиция и Гиарба. Во главе шести легионов ему не трудно было победить обоих врагов, все силы которых он уничтожил одним ударом. Двадцатичетырехлетний Помпей (81 г. до р. X.) возвратился в Рим, ослепленный счастьем, увенчанный победою и гордый сознанием, что сам всесильный диктатор Сулла преимущественно ему обязан был утверждением своего владычества. С этого времени Сулла перестал доверять ему, и дружба их стала охладевать, хотя хитрый диктатор остерегался восстановить против себя молодого человека, умевшего до такой степени привязать к себе войско.
Сложив с себя диктаторскую власть, Сулла удалился от дел и отправился в свое кампанское поместье. Здесь он предался вполне необузданной чувственности и сладострастию. Распутство Суллы было причиною отвратительной болезни, которая через год после его отречения окончила его жизнь мучительною смертью. Преемником славы Суллы и главой аристократической партии сделался Гней Помпей Великий, обязанный ему первым своим счастьем – как и сам Сулла был обязан ему частью своих побед.
Сулла
Луций Корнелий Сулла - один из тех, кому история так и не смогла дать однозначной оценки. Вероятно, это случилось потому, что этот бесспорно незаурядный человек с подчеркнутым презрением относился к каким-либо правилам - будь то правила политической игры или стандартная модель поведения кровожадного тирана. Он не имел, очевидно, четкой цели, предпочитая решать насущные проблемы - причем делал это решительно, находчиво и, как правило, с успехом. Сулла создал новый тип политика - практичного, трезво мыслящего, но беспринципного и неразборчивого в выборе средств.
Приход к власти Луция Корнелия Суллы был связан с борьбой двух основных «политических партий» Римского государства: оптиматов и популяров. Первые представляли знатных римлян, вторые ориентировались на плебс и сословие всадников. Основные проблемы политики того времени заключались в допуске различных слоев населения к государственному управлению, пользованию земельными ресурсами; остро стоял вопрос о поддержании боеспособности армии, о приведении в полную покорность провинций, о статусе так называемых союзников в Италии, которые давно уже претендовали на права римских граждан. Политическая борьба в Риме протекала более чем напряженно. Взаимные обвинения, привлечение к суду, беспрерывные вето, накладываемые на законы… Все это было неизбежно при той сложной системе «противовесов», пересекающихся полномочий, взаимного контроля, которая хотя и была относительно демократична, но иногда из-за своей сложности просто парализовала всю внутреннюю жизнь.
В начале 80-х годов до н. э. двумя наиболее влиятельными политиками были Гай Марий и Луций Корнелий Сулла. Первый был вождем партии популяров, он прославился как полководец в войне против нумидийского царя Югурты, варварских племен, провел важную военную реформу, переведя армию, по сути, на регулярную основу. Второй был надеждой партии оптиматов. Он также отличился на Югуртинской войне. Отношения Суллы и Мария вошли в решающую фазу с началом так называемой 1-й Митридатовой войны на востоке.
Митридат VI Евпатор правил Понтийским государством, охватывавшем южное, северное и восточное побережье Черного моря. В 89 г. до н. э. он повел атаку на восточные римские владения. Под лозунгом освобождения греков он захватил римские провинции в Малой Азии, затем высадился в самой Греции. В Риме было решено направить на восток армию, а возглавить ее должен был Сулла. Этому воспротивился Марий. Вождь популяров добился для себя должности командующего, а его противник бежал из Рима. Сулла тоже собрал свои легионы и сообщил им, что за богатой добычей в Понт собираются отправить солдат Мария. Стремительный марш - и бойцы Суллы уже заняли все улицы Рима. Собрание в очередной раз изменило свое решение, теперь Гаю Марию пришлось бежать в Африку.
С этого момента и начинается правление Луция Корнелия Суллы. Еще до начала кампании Сулла издал ряд важных постановлений. Он пополнил ряды сената, установил необходимость утверждения в сенате целого ряда законов, трибуны были, по сути, лишены права вето. Таким образом, Сулла выполнял программу своей политической партии.
Однако практически сразу по его отбытии с армией на восток положение в Риме резко изменилось. Избранный еще в присутствии Суллы на консульскую должность популяр Цинна вместе с появившимся в Италии Марием и верными им войсками (включавшими армию италийских союзников римлян самнитов и значительное число бывших рабов) захватили Рим. В городе был устроен кровавый террор. Отряд рабов-карателей наводил ужас на добропорядочных римлян. Консулами на 86 г. до н. э. были назначены Марий и Цинна. Уже на 6-й день своего консулата Марий умер, и Цинна остался единоличным правителем. Большинство постановлений Суллы было отменено.
Тем временем сам Сулла вел успешную борьбу с Митридатом. Римские войска вытеснили понтийцев из Греции. Затем Сулла двинулся в Малую Азию, где заключил с Митридатом мир, восстанавливающий статус-кво. Лидер оптиматов поспешил обратно в Италию. Он высадился в Брундизии весной 85 г. до н. э. с 40-тысячной армией. Среди его помощников были взошедшие впоследствии на политический олимп Помпей и Красс. Сулла как полководец и дипломат действовал успешнее своих противников, на его сторону переходили целые легионы, к нему присоединялись знатные римляне. Цинна был убит собственными солдатами. В 82 г. до н. э. Сулла взял Рим. Популяры бежали в Испанию, Африку, на Сицилию.
Режим Суллы оказался не менее жестоким, но, вероятно, более последовательным. Для начала он получил (впервые в истории Рима) диктаторские полномочия на неопределенный срок. Сулла без колебаний «разбирался» со своими политическими противниками - как реальными, так и потенциальными. Около полугода составлялся знаменитый проскрипционный список, в который были внесены люди, объявлявшиеся вне закона: имущество этих людей конфисковывалось, их убийство не наказывалось, а награждалось, поощрялись доносы. По Италии разошлись карательные отряды, демократическая партия была в значительной мере уничтожена физически. Убито было до 1600 всадников и около 50 сенаторов. Имущество проскриптов продавалось по чрезвычайно низким ценам и в первую очередь ближайшим соратникам Суллы. Таким образом, в это время нажили колоссальные богатства многие политические и общественные деятели послесулланского времени, например Марк Лициний Красс. Ветеранов Суллы размещали на освободившихся землях, создав новый тип колоний - своеобразные военные поселения. В результате такой раздачи земель в государстве укрепился слой мелких собственников. Из числа рабов, принадлежавших проскриптам, около 10 тысяч были освобождены и получили имя Корнелиев по имени освободившего их человека.
В рамках восстановления влияния знати были отменены почти все постановления Гракхов: прекращены раздачи хлеба, уничтожена система откупов в Азии, ликвидированы всаднические суды. Сенат увеличился в два раза, в него теперь входили все бывшие преторы, квесторы и консулы. Народные собрания могли решать что-либо только с позволения сената или лично Суллы. За трибунами оставили лишь право ходатайства по делам плебса. Была создана стройная карьерная схема: определен возраст, когда можно было избираться на ту или иную должность, строгий порядок занимаемых должностей, необходимые интервалы между избранием на различные посты, число магистратур было увеличено, чтобы аристократы имели возможность пройти все необходимые ступени. Диктатура Суллы имела явный аристократический характер, но при этом столь же явно способствовала прекращению политической анархии.
Конец властвования Суллы получился более чем любопытным. Он в определенный момент отказался от бессрочной диктатуры, принял на себя консульство, а в 79 г. до н. э. публично сложил с себя эти обязанности, отпустил вооруженную стражу и объявил, что отныне является лишь сенатором. Он предложил Народному собранию требовать у него отчета, но никто не решился на это. Сулла сохранял огромное влияние на политическую жизнь Рима до своей смерти в 78 г. до н. э.
Деятельность Луция Корнелия Суллы повлияла на дальнейшее развитие государства. Он четко показал, что республиканская форма правления более не соответствует интересам наиболее могущественного в Риме аристократического сословия. Крупнейшие римские политики всего следующего века стремились по его примеру к единоличной власти, уже привычно не останавливаясь перед применением вооруженной силы, попирая, если это было необходимо, ценности римского демократического строя. В конечном счете, именно установление монархического строя и способствовало превращению Рима в сильнейшую мировую державу.
Первым, кто из полководцев и государственных деятелей Рима сумел использовать новую римскую армию для борьбы и победы над своими политическими противниками, для захвата единоличной власти, - был Сулла. Про этого человека враги говорили, что в его душе лев уживается с лисицей, причем лисица опаснее льва, он же сам в заготовленной им заранее эпитафии велел написать: « Никто на свете не сделал так много добра своим друзьям и так много зла своим врагам» .
Луций Корнелий Сулла происходил из старинного патрицианского рода. Однако это был давно обедневший род; Сулла в ранней молодости даже не имел собственного дома - что в Риме считалось признаком крайней бедности - и, как пишет Плутарх, « ютился у чужих, снимая за небольшую плату помещение, чем ему впоследствии кололи глаза» . Тем не менее свою молодость он провел довольно бурно: в обществе актеров, в пирах и развлечениях. К военной службе - что было обычным путем продвижения молодых нобилей - по лестнице почетных должностей - он приступил сравнительно поздно, но зато его военная карьера развивалась чрезвычайно быстро и успешно.
Назначенный квестором к Марию в его первое консульство, Сулла вместе с ним отправился в Африку, на войну с нумидийским царем Югуртой. До того как командование в этой войне перешло в руки Мария, военные действия шли крайне неудачно, а иногда даже и позорно для Римского государства: Югурте не раз удавалось подкупать римских военачальников. Предшественник Мария - аристократ и опытный полководец Квинт Цецилий Метелл, - хоть и оказался неподкупным, тем не менее с.31 тоже не сумел довести борьбу до победного конца. В успешном ходе войны под руководством Мария немалую роль сыграл его квестор Сулла. Он оказался храбрым офицером и ловким дипломатом. Например, Сулле удалось завоевать доверие царя Бокха , приходившегося Югурте тестем. Это обстоятельство имело решающее значение.
Когда Югурта, гонимый военными неудачами, вынужден был искать прибежища у своего тестя, Бокх вызвал к себе Суллу, пообещав ему выдать заклятого врага римлян. Сулла смело пошел на риск, который состоял в том, что Бокх, заполучив в свои руки и Югурту, и Суллу, мог не только не выполнить своего обещания, но и поступить диаметрально противоположным образом. И действительно, Бокх довольно долго колебался, взвешивал все « за» и « против» , но, наконец, поступил по-своему « честно» : из двух предательств предпочел то, которое было задумано раньше и которое, видимо, сулило ему более спокойное и « гарантированное» будущее, т. е. решил выдать римлянам Югурту .
Еще в древности считалось, что именно с этого момента возникли неприязненные отношения между Марием и Суллой, ибо Марий ни с кем не хотел делиться своим триумфом. Неприязненные отношения перешли в открытую вражду, когда в ходе Союзнической войны молодой и удачливый полководец Сулла затмил своими успехами не только былую военную славу Мария, победившего Югурту, но и - что гораздо существеннее - недавнюю славу победителя кимвров и тевтонов. Плутарх говорит о том, что эта вражда, « столь незначительная и по-детски мелочная в своих истоках» , привела в дальнейшем « к тирании и полному расстройству дел в государстве» .
На консульских выборах 89 г. Сулла и вместе с ним Квинт Помпей (фигура малозаметная) были избраны консулами. Обстановка в Риме - как внутренняя, так и внешняя - была чрезвычайно сложной. Во-первых, еще не кончилась Союзническая война. Однако эта война уже не считалась главной опасностью: после ряда крупных поражений и гибели наиболее талантливых с.32 руководителей дело италиков в принципе было проиграно. Если же говорить об опасностях внешних, то гораздо более серьезную угрозу для римского могущества представляли в то время враждебные действия Митридата, царя Понта.
Митридат VI Евпатор был, несомненно, одним из самых давних и опасных врагов римлян. Выдающийся государственный деятель, человек разносторонних талантов, он славился и своей физической силой и умственными способностями. Не получив никакого специального образования, он владел, тем не менее, 22 языками, писал труды по естественной истории, заботился о развитии наук и искусств. Вместе с тем он был жесток и коварен, как и подобает восточному деспоту.
Благодаря дипломатическим акциям и прямым военным захватам Митридат расширил границы своих владений и создал крупное Понтийское государство. Он завоевал Колхиду, подчинил Боспорское царство, где его войсками было подавлено крупное восстание под руководством Савмака. Митридат заключил союз с армянским царем Тиграном и поддерживал дружеские отношения с племенами скифов, бастарнов и фракийцев.
В самый разгар Союзнической войны, воспользовавшись тем обстоятельством, что римские силы были скованы необходимостью вести военные действия в самой Италии, Митридат, одержав победу над Вифинией, вторгся на территорию римской провинции Азия .
Хотя господство римлян над этой провинцией было сравнительно непродолжительным (около 50 лет), они успели заслужить - главным образом благодаря деятельности своих ростовщиков и публиканов - лютую ненависть населения. Поэтому Митридата встретили как освободителя. Навстречу ему высылались послы; граждане, одетые в праздничные одежды, приветствовали его, называя новым Дионисом, отцом и спасителем Азии. Консуляр Маний Аквилий, посланный в Малую Азию в качестве полномочного представителя Рима, был схвачен и выдан Митридату. Последний придумал для него изощренную пытку: Мания Аквилия провели пешим по всем городам и селениям Малой Азии; он был обязан выкрикивать свое имя и звание, а толпы народа, с.33 привлеченные этим зрелищем, издевались над ним. Когда его, наконец, привели в Пергам, то казнили таким образом: ему влили в горло расплавленное золото, чтобы навек удовлетворить столь свойственное римлянам корыстолюбие.
В Эфесе Митридат издал приказ, согласно которому во всех городах и селениях Малой Азии в один определенный день должны быть умерщвлены все живущие там римские граждане. И снова ненависть к римлянам оказалась настолько велика, что этот беспримерный приказ жители Малой Азии выполнили неукоснительно. В один день было перебито до 80 тысяч (по другим данным, чуть ли не 150 тысяч) римских граждан.
Из Малой Азии Митридат, окрыленный своими успехами, направил войска на Балканский полуостров для захвата Греции. Таким образом, римляне стояли перед вполне реальной угрозой - быть вытесненными из стран эллинистического Востока. Это означало бы полный крах римской политики и даже римского влияния в восточной части Средиземноморья.
Не менее сложным и напряженным оказалось в том же году внутреннее положение Рима. Чрезвычайно обострились отношения между сенатскими кругами и противниками сената. К последним принадлежала значительная часть всадничества и так называемые популяры, т. е. те, кто под лозунгами защиты прав и интересов « народа» выступал против сенатской олигархии. Причем одним из наиболее острых вопросов, вокруг которого и развернулась ожесточенная борьба, оказался вопрос о предстоящей войне с Митридатом. В сохранении восточных владений, конечно, были заинтересованы и сенатские и всаднические круги. Но они были заинтересованы по-разному. Если для сенаторов сохранение влияния и территорий на Востоке было главным образом проблемой престижа Римского государства, то для всадников, выступавших, как известно, в роли ростовщиков и публиканов, дело обстояло проще и конкретнее: речь для них шла об источниках дохода. Перед многими из них вставал страшный призрак нищеты и разорения.
На фоне этих событий совершенно неожиданный поворот, совершенно новый аспект приобрело соперничество между Марием и Суллой, носившее до сих пор сугубо личный характер. Как только что избранный консул с.34 и уже зарекомендовавший себя первоклассным полководцем, Сулла оказался главным и наиболее бесспорным кандидатом на пост командующего в войне против Митридата. Но вместе с тем он был уже достаточно известен как безусловный сторонник сената и враг всяких демократических реформ и тенденций. Поэтому его кандидатура не устраивала ни всадников, ни популяров.
Однако противопоставить ему следовало человека с достаточно громким именем. Таким человеком в это время мог быть лишь Гай Марий. Правда, как уже говорилось, его репутация непобедимого полководца в последние годы несколько померкла. Да и его политическая репутация - а он начинал свою карьеру как ставленник римского плебса, римской « демократии» - тоже была сильно подмочена: несколько лет назад, когда его сторонники - народный трибун Сатурнин и претор Главция - возглавили открытое восстание против сената, он изменил им и подавил восстание вооруженной силой. Наконец, помимо всего прочего, Марий был уже стар, ему шел шестьдесят восьмой год, и хотя он ежедневно занимался военными упражнениями на Марсовом поле наряду с римской молодежью, тем не менее его грузность и неповоротливость служили предметом насмешек. Но все же Марий оказался единственной кандидатурой, которую можно было противопоставить Сулле. Таким образом, возник блок всадников и популяров, направленный против сената, а личное соперничество между Марием и Суллой переросло в борьбу марианцев и сулланцев, которая привела в конечном счете к кровопролитной гражданской войне.
Сульпиций Руф, народный трибун 88 г., выступавший в данном случае как глава антисенатской оппозиции, внес в народное собрание ряд законопроектов. Во-первых, предлагалось вернуть всех изгнанных в 100 г. из Рима в связи с движением Сатурнина. Затем - и это был прямой удар по сенату - ставился вопрос об исключении из сената всех, кто имел более 2 тыс. денариев долга (а таких сенаторов было немало!). И, наконец, Сульпиций Руф предлагал всех « новых граждан» т. е. италиков, получивших ныне гражданские права, распределить по всем 35 трибам (а не только по 8, как до сих пор), что, конечно, резко меняло соотношение сил в народном собрании.
с.35 Законопроекты Сульпиция Руфа, несмотря на противодействие сената, были приняты. Тогда, опираясь на своих сторонников и на ветеранов Мария, он проводит через комиции новое предложение: Марию присваивается проконсульская власть, и он вместо Суллы назначается командующим в предстоящей войне с Митридатом.
Сулла еще до начала голосования - он, вероятно, предвидел неблагоприятный для себя исход - покинул Рим и спешно отправился в город Нолу, где стояли навербованные им для похода на Восток войска. Вскоре сюда прибыли посланные Сульпицием военные трибуны, которым поручалось принять войско и привести его к Марию.
Однако Сулла сумел их опередить. Войско вовсе не желало перемены командования, тем более что воинам дали понять: новый полководец, несомненно, наберет новых солдат и тем самым лишит их надежд на богатую добычу, которую сулил нетяжелый и безусловно победоносный поход на Восток. Поэтому на бурной солдатской сходке посланцев Сульпиция побили камнями, а от Суллы войско потребовало вести его на Рим. Это было нечто неслыханное, небывалое, многие командиры в ужасе отказались принять участие в братоубийственной войне, но Сулла - хотя и не без некоторых колебаний - двинул армию на Рим .
По дороге его дважды пытались остановить посланцы сената (их направили под давлением Сульпиция и Мария), но Сулла, громогласно заявив, что он выступает против тиранов, продолжал двигаться к Риму. Сульпиций Руф и Марий пытались организовать оборону, последний обратился за помощью даже к рабам, но, как рассказывает Плутарх, к нему присоединилось всего лишь трое . Преодолев сопротивление отдельных отрядов и почти невооруженной толпы, которая только могла осыпать вступающее в Рим войско градом черепицы и камней с крыш домов, Сулла взял город. Впервые за всю свою многовековую историю Рим был взят римскими же войсками!
с.36 Сразу же начались жестокие репрессии. Сулла, созвав сенат, осудил на смерть несколько человек, в том числе Мария и Сульпиция Руфа. Сульпиций, преданный своим рабом, был убит, причем Сулла сначала в награду освободил этого раба, а затем приказал сбросить его со скалы за предательство. За голову Мария назначалась особо крупная награда, но ему удалось бежать. Многие марианцы, хотя и не приговоренные к смерти, тоже вынуждены были бежать, опасаясь, не без основания, за жизнь.
Расправившись с главными из своих политических противников, Сулла приступил к государственным реформам. Все законы Сульпиция Руфа были отменены, трибутные комиции - наиболее демократичный вид народных собраний в Риме - отодвинуты на задний план по сравнению с собраниями по центуриям, где, как известно (еще со времен Сервия Туллия!), зажиточные граждане пользовались решающим преимуществом при голосовании. Вообще роль наиболее демократических элементов римского государственного устройства сильно принижалась и ограничивалась: народные трибуны не имели теперь права обращаться со своими законопроектами непосредственно к комициям, а требовалась предварительная санкция сената. Это, конечно, был удар, наносимый одновременно и самостоятельности комиций, и независимости трибуната. Зато, несомненно, усиливалась руководящая роль сената, состав которой увеличивался вдвое и доводился до 600 человек. Само собой разумеется, что новые сенаторы вербовались главным образом из сторонников Суллы.
Проводя все эти реформы, Сулла вынужден был спешить. Ближайшая и неотложная задача, от которой зависело все его будущее, заключалась в другом. Он был обязан в кратчайший срок оплатить вексель, выданный им своим солдатам, - обеспечить удачный поход, победу, богатую добычу. Поэтому он задержался в Риме только до новых консульских выборов.
Однако исход этих выборов был для Суллы не вполне благоприятен. Если одним из консулов он сумел провести своего явного сторонника Гнея Октавия, то на второе место прошел кандидат, для него весьма мало приемлемый, - Луций Корнелий Цинна. И хотя Цинна сразу же и при свидетелях поклялся в верности с.37 порядкам, установленным Суллой, тот еще не успел уехать из Рима, как Цинна уже начал - конечно, не своими руками - готовить обвинение и судебное дело против Суллы. Но Сулле было не до того, он больше уже не мог мешкать и потому, как иронически замечает Плутарх, « пожелав и судьям и обвинителям доброго здравия» , Сулла отбыл на войну с Митридатом .
Сразу же после его отъезда положение в Риме изменилось самым решительным образом. Цинна, искавший себе опору в « новых гражданах» (а по некоторым данным даже получивший из этих кругов взятку в 300 талантов ), внес законопроект, повторявший аннулированный lex Sulpicia, о распределении новых граждан по 35 трибам. Кроме того, предлагалось вернуть в Рим всех тех, кто при Сулле был признан врагом народа и изгнан из города.
Второй консул Гней Октавий и сенат воспротивились проведению этих законопроектов. Народное собрание протекало бурно. Сторонники Цинны заняли форум, имея при себе спрятанные кинжалы, и с криком требовали допущения новых граждан во все трибы. Но и сторонники Октавия тоже явились вооруженными. На форуме произошло настоящее сражение, в результате которого одержали верх сторонники Октавия и сената. Цинна сделал отчаянную попытку собрать и вооружить рабов. Когда из этого ничего не вышло, ему пришлось бежать из города. Сенат принял решение лишить его консульского звания и даже гражданских прав, как человека, который, будучи консулом, оставил город, находившийся в угрожаемом положении, на произвол судьбы и, кроме того, обещал свободу рабам.
Однако все эти события были лишь началом борьбы. Цинна отнюдь не пал духом, но, проявив большую энергию, объезжал италийские города, жители которых недавно получили права гражданства. Здесь он собирал средства и вербовал войска. Римская армия, стоявшая в Капуе, перешла на его сторону. Тем временем вернулся из своего изгнания (из Африки) Марий. Он высадился в Этрурии и, объезжая в свою очередь этрусские города и обещая им также гражданские права, сумел с.38 навербовать довольно крупный отряд (до 6 тыс. чел.). После этого Цинна и Марий объединили свои силы, двинулись на Рим и разбили лагерь невдалеке от города.
Так как подвоз продовольствия в Рим был отрезан, население начало голодать. Цинна снова обратился к рабам, обещая им свободу. На сей раз большое число рабов перебежало к нему. Войско, которым располагал Октавий, тоже оказалось не совсем надежным. В этой ситуации сенат принял решение направить посольство к Цинне для переговоров. Однако послы вернулись ни с чем, так как они не знали, что им следует ответить на вопрос Цинны: явились ли они к нему как к консулу или как к частному лицу? Через некоторое время к Цинне было направлено новое посольство, которое обратилось к нему уже как к консулу и просило лишь об одном - чтобы он дал клятву не производить резни.
Переговоры происходили в присутствии Мария. Он стоял возле кресла Цинны и не произнес ни одного слова. Сам Цинна наотрез отказался принести клятву, но сказал, что по своей воле не будет виновен в убийстве хотя бы одного человека. Попутно он добавил, чтобы Октавий не попадался ему на глаза, а то с ним может что-нибудь произойти и помимо воли самого Цинны. Сенат принял все условия и предложил Цинне и Марию вступить в город. Но так как Марий с мрачной иронией заметил, что для изгнанников нет доступа в город, то народные трибуны немедленно аннулировали его изгнание (как и всех прочих, изгнанных в консульство Суллы) .
Ближайшие события показали, что опасения сената были не напрасны. Как только войско Цинны и Мария вступило в город, началась страшная резня, сопровождаемая разграблением имущества сулланцев. Солдаты Мария убивали всех, на кого он указывал рукой, и даже тех, на чьи поклоны он не отвечал. Гней Октавий, который, несмотря на зловещее предупреждение Цинны, отказался покинуть город, был убит, и его голова - впервые в истории Рима голова римского консула - была выставлена на форуме перед ораторской трибуной. Цинна также весьма своеобразно отблагодарил тех рабов, которые, по его призыву, перебежали к нему, когда с.39 он ещё стоял лагерем у Стен Рима: как-то ночью, когда рабы спали, он окружил их отрядом, состоящим из галлов, и всех перебил. Аппиан, сообщающий об этом факте, с удовлетворением заключает: рабы получили должное возмездие за проявленное ими нарушение верности своим господам .
Резня продолжалась около недели. Затем наступило некоторое затишье, в городе устанавливался порядок. Вскоре прошли консульские выборы. Консулами на 86 г. оказались избраны Марий и Цинна. Для Мария это было седьмое - но и последнее - консульство. Буквально через несколько дней после своего избрания он умер.
Все законы Суллы были отменены. Новые граждане распределялись по 35 трибам. Проводилась частичная кассация долгов, приступили к организации колонии в Капуе, которую еще хотел вывести Гай Гракх. Наконец, было принято решение о том, чтобы лишить Суллу прав командующего и на войну с Митридатом направлялся Луций Валерий Флакк, избранный консулом (на освободившееся место Мария).
Как же развивались за это время события на восточном театре войны? Когда Сулла еще переправлялся со своим войском в Грецию, положение Митридата и его успехи превзошли всякое ожидание. Он владел Вифинией и Каппадокией, отнял провинцию Азию у римлян, один из его сыновей управлял основными владениями в Понте и на Боспоре, другой же сын - Ариарат - с большой армией покорял Фракию и Македонию. Полководец Митридата Архелай подчинил Кикладские острова, Эвбею и оперировал на территории Греции. Афинами управлял фактический ставленник царя - тиран Аристион.
Сулла, высадившись в 87 г. в Эпире, совершил оттуда переход в Беотию. Затем он приступил к осаде Афин. Велись подкопы, строились осадные машины, и так как строительного материала не хватало, Сулла не пощадил священные рощи Академии и Ликея: они были вырублены. Нуждаясь в деньгах, он посылал своих представителей в знаменитейшие храмы и святилища Эллады, с тем чтобы они доставляли ему оттуда накопленные сокровища. Когда один из его посланцев, не рискуя с.40 изъять сокровища Дельфийского храма, сообщил Сулле, что в храме сама собой зазвучала кифара и что это следует рассматривать как знак, поданный богами, Сулла насмешливо ответил этому уполномоченному, чтобы он действовал решительнее, ибо таким путем боги выражают отнюдь не гнев, но скорее радость и согласие. Когда делегаты, направленные к Сулле Аристионом, вместо деловых переговоров начали говорить о великом прошлом Афин, о Тесее и о Персидских войнах, то Сулла не менее насмешливо заметил им: « Идите-ка отсюда, милейшие, и все свои россказни прихватите с собой; римляне ведь послали меня в Афины не учиться, а усмирять изменников» .
Наконец, когда город был взят и предан Суллой на поток и разграбление, когда кровь погибших, по словам очевидцев, обагрила не только городские области, но даже вытекла за ворота, когда и сам Сулла насытился местью, он произнес несколько слов в похвалу древним афинянам и сказал, что дарует « немногих многим, милуя живых ради мертвых» .
Решительное сражение с полководцами Митридата произошло на территории Беотии у города Херонеи (86 г.). Битва была упорной и окончилась победой римлян. Следующую важную победу Сулла одержал при Орхомене, в результате чего остатки войск Митридата вынуждены были полностью очистить территорию Греции.
Эти две победы решили по существу исход войны. Положение Митридата резко ухудшилось. В 86 г. в Греции высадился со своим войском Валерий Флакк. Однако его солдаты начали перебегать к Сулле, и вскоре Флакк был убит. Командование перешло к его легату - Гаю Флавию Фимбрии. Ему удалось вытеснить Митридата из Пергама, и сюда же, в провинцию Азию, двинул свои войска Сулла. Митридату не оставалось ничего другого, как просить о мире. Его личная встреча с Суллой произошла в Дардане. Сулла держал себя весьма высокомерно и, не отвечая на приветствие понтийского царя, сразу поставил вопрос ребром: согласен ли Митридат на условия, переданные ему Суллой при предварительных переговорах? Когда царь отвечал на эти слова с.41 молчанием, Сулла заявил: просители должны говорить первыми, молчать могут победители. Митридат был вынужден пойти на условия, предложенные Суллой. Он очищал все захваченные им ранее территории, выплачивал контрибуцию в 3 тыс. талантов и выдавал римлянам часть своего флота.
Условия мира были сравнительно мягкими и компромиссными, поскольку Сулла уже начал готовиться к возвращению в Италию, а кроме того, не исключалось столкновение с Фимбрией. Однако этого не произошло, так как солдаты Фимбрии отказались сражаться с войском Суллы. Фимбрия окончил жизнь самоубийством.
Конец 85 г. и начало 84 г. Сулла провел в Азии. Участники избиения римлян, действовавшие по приказу Митридата, понесли жестокое наказание. На города провинции был наложен огромный штраф в 20 тыс. талантов. Кроме того, каждый домохозяин был обязан брать на постой солдат и офицеров римской армии на самых разорительных условиях. Во второй половине 84 г. Сулла из Эфеса переправился в Пирей. Здесь он, кстати сказать, забрал себе обширную библиотеку, в которой имелись почти все произведения Аристотеля и Теофраста. В Греции Сулла отдыхал и лечился от приступа подагры, а также готовился к походу в Италию, к борьбе с марианцами. Он направил послание сенату, в котором перечислял все свои победы и заслуги перед государством, начиная с Югуртинской войны. В награду за это, писал он, его объявили врагом отечества, дом его разрушен, жене его и детям с трудом удалось спастись. Теперь, победоносно закончив войну с Митридатом, он явится на помощь Риму, восстановит справедливость и отомстит врагам. Что касается всех прочих граждан (в том числе и новых!), Сулла обещал им полную безопасность и прощение.
Но, конечно, и марианцы готовились в свою очередь к войне с Суллой. Цинна и его новый коллега по консульству Карбон объезжали Италию, вербовали войско, всячески возбуждали против Суллы новых граждан. Однако эти действия далеко не всегда были успешны, а на одной из бурных сходок солдаты, не желавшие отправляться на войну с Суллой, возмутились, и Цинна был убит. Тем не менее ряд италийских городов поддерживал марианцев, да и в Риме слишком многие имели с.42 основание бояться возвращения Суллы, и потому набор войск продолжался.
Сулла со своей армией высадился в Брундизии весной 83 г. Вскоре на его сторону с крупным отрядом войск перешел проконсул Цецилий Метелл Пий, а затем во главе лично им навербованного легиона явился молодой Гней Помпей, в будущем прославленный полководец, соперник Цезаря.
Гражданская война, развернувшаяся на территории Италии, длилась полтора года и отличалась крайней ожесточенностью. Аппиан, рассказывая о ходе этой войны, предваряет, в соответствии с излюбленным приемом античных историков, свое описание перечислением самых мрачных предзнаменований. Он говорит, что произошло много чудес: так, например, разрешился от бремени мул, какая-то женщина родила вместо ребенка змею, в Риме случилось землетрясение и рухнуло несколько святилищ, а старинный, выстроенный четыреста лет назад храм на Капитолии сгорел, и никто не мог узнать причины пожара .
Из Брундизия, жители которого впустили войско Суллы без боя (за что они в дальнейшем освобождались от каких бы то ни было поборов), Сулла направился к Риму. Произошло несколько упорных и кровопролитных сражений, и, наконец, 1 ноября 82 г. у Коллинских ворот, которые вели в Рим с севера, марианцы были окончательно, наголову разгромлены, а Рим вторично взят с бою римскими войсками под командованием Суллы.
Победа Суллы ознаменовалась на сей раз еще неслыханным террором. Даже привыкшие за эти годы ко многому жители Рима пришли в ужас. Буквально в первый же день после взятия города Сулла созвал заседание сената в храме богини Беллоны. В то же самое время в близлежащий цирк было согнано до 6 тыс. пленников, захваченных в ходе боев. И вот, когда Сулла, обращаясь к сенаторам, начал говорить, специально отряженные им солдаты стали избивать этих людей. Жертвы, которых было так много и которых резали в страшной сутолоке и тесноте, подняли отчаянный крик. Сенаторы были потрясены, пришли в ужас, но державший речь с.43 Сулла, ничуть не меняясь в лице, сказал, что требует больше внимания к своим словам, а то, что происходит за стенами храма, его слушателей не касается: там по его приказанию вразумляют кое-кого из негодяев.
Впервые террору придавался организованный и даже планомерный характер. Были объявлены проскрипции, т. е. списки лиц, которые по тем или иным причинам казались Сулле подозрительными. Такие люди объявлялись вне закона: каждый мог их безнаказанно убить или выдать. Имущество их конфисковывалось, и из части его выплачивалась награда доносчику (или убийце). Если доносил раб, он получал свободу. Головы убитых выставлялись на форуме для всеобщего обозрения. За время проскрипций было казнено 90 сенаторов и 2600 всадников. Друзья и сторонники Суллы, пользуясь проскрипциями, сводили личные счеты со своими недругами, и так как имущество погибших продавалось с аукциона, то многие сулланцы - например, Марк Лициний Красс - составили себе на этом огромные состояния.
Сулла щедро наградил солдат. Не говоря уже о военной добыче и о раздачах при триумфе, он вывел в колонии на территорию Этрурии, Лациума и Кампании около 100 тыс. ветеранов, наделив их землей. Для наделов земля конфисковалась в тех городах, которые во время гражданской войны находились на стороне марианцев и оказывали противодействие Сулле. Эти земельные конфискации разорили и привели к пауперизации не один десяток тысяч крестьян в Италии.
Сажая своих ветеранов на землю, Сулла стремился, очевидно, создать всем ему обязанный слой населения, создать определенную опору в масштабе всей Италии. В самом Риме опорой для него стали 10 тыс. так называемых корнелиев - отпущенные им на волю и получившие права римских граждан рабы тех, кто погиб при проскрипциях. Умело используя всех этих людей, Сулла мог оказывать достаточно ощутимое влияние на ход и деятельность комиций.
Сулла был провозглашен диктатором на неограниченный срок и наделен самыми широкими полномочиями по устройству государства и изданию законов. Диктаторы не назначались в Риме со времен второй Пунической войны, т. е. более 120 лет. Кроме того, диктатура, объявлявшаяся в случае крайней военной опасности, всегда с.44 ограничивалась полугодичным сроком. Сулла был первым « бессрочным» диктатором. Кроме того, провозглашалось, что он не несет никакой ответственности за все происшедшее, а на будущее получает полную власть карать смертью, лишать имущества, выводить колонии, основывать и разрушать города, отбирать царства и жаловать их, кому пожелает .
Суллой были восстановлены все те новшества и изменения, которые он внес в римское государственное устройство, после того как захватил Рим в первый раз. Еще более увеличивалось значение сената, в частности расширялись его судебные функции. Увеличивалось и общее число магистратов: вместо шести преторов теперь избиралось восемь, вместо восьми квесторов - двадцать. Консулы и преторы по истечении срока (годичного) пребывания в своей должности назначались наместниками провинций. Наряду с этим еще больше ущемлялись права комиций и народных трибунов. Помимо того, что все свои законопроекты трибуны должны были согласовывать с сенатом, теперь объявлялось, что те, кто занимал должность народного трибуна, уже не имеют права домогаться какой-либо другой государственной должности. Таким образом, для людей, стремящихся занять руководящее положение в республике, трибунат обесценивался и даже мог служить препятствием, если иметь в виду дальнейшую карьеру. Такова была неписаная конституция, установившаяся в результате диктатуры Суллы.
Все вышеизложенное дает, на наш взгляд, определенные основания для некоторых выводов о деятельности Суллы, для его оценки как исторической личности. Нам представляется, что основной пружиной всей его деятельности было неуемное, ненасытное стремление к власти, непомерное честолюбие.
Надо сказать, что эти оба понятия - стремление к власти и честолюбие - отождествлялись самими древними авторами. Для римских историков, размышлявших о судьбах своего отечества, о его прошлом и настоящем, о причинах его расцвета и упадка, конечно, были недоступны такие понятия, как классовая борьба, роль народных масс, социально-экономические условия развития общества. Но тем не менее они пытались выяснить с.45 причины и суть явлений. Они пытались их найти в своих, кажущихся нам ныне наивными, представлениях о борьбе между « добром» и « злом» , между добродетелями (virtutes) и пороками (vitia, flagitia), врожденными как у отдельных людей, так и целых поколений.
Еще Катон Старший провозгласил борьбу против иноземных « гнусностей и пороков» (nova flagitia), за восстановление старых римских добродетелей. Зловреднейшими из всех пороков он считал корыстолюбие и любовь к роскоши (avaritia, luxuria), а также честолюбие, тщеславие (ambitus). Те же пороки фигурируют у Полибия, когда он говорит о нарушении гражданского согласия в обществе. Насколько можно судить по сохранившимся фрагментам исторического труда Посидония, названные пороки играли не последнюю роль и в его теории упадка нравов. Наконец, мы встречаемся с развернутым обоснованием их роли и значения для судеб Римского государства, когда знакомимся с исторической концепцией Саллюстия.
Саллюстий, давая в одном из своих исторических экскурсов краткий обзор истории Рима, говорит сначала о счастливом периоде этой истории, « золотом веке» . Однако, когда Римское государство окрепло, соседние племена и народы были подчинены и, наконец, сокрушен наиболее опасный соперник - Карфаген, тогда вдруг « судьба безудержно стала изливать свой гнев и все перемешалось» . Именно с этого времени в обществе начали развиваться такие пороки, которые оказались первопричиной всех зол, - страсть к обогащению и жажда власти .
Саллюстий дает развернутое и чрезвычайно любопытное определение, характеристику этих двух основных пороков. Любовь к деньгам, корыстолюбие (avaritia) в корне подорвало верность, правдивость и прочие добрые чувства, научило высокомерию и жестокости, научило все считать продажным. Стремление же к власти или честолюбие (ambitio) - для Саллюстия эти понятия взаимозаменяемы - заставило многих людей стать лжецами и лицемерами, одно втайне держать на уме, а другое высказывать на словах, ценить дружбу и вражду не по существу, а исходя из соображений расчета и выгоды, с.46 заботиться лишь о благопристойности внешнего вида, а отнюдь не внутренних качеств. Кстати сказать, Саллюстий считает, что из этих двух пороков честолюбие все же более простительно, или, как он выражается, « ближе стоит к добродетели» , алчность же, несомненно, более низкий порок, ведущий к грабежам и разбоям, как это и обнаружилось в полной мере после вторичного захвата власти Суллой .
Безусловно, характеризуя столь детально понятие властолюбия, Саллюстий имел перед глазами какой-то вполне конкретный « образец» (или образцы!), который и позволил ему перечислить столь типичные черты и особенности. Но если это был Сулла, то Саллюстий не смог уловить одной, и, пожалуй, наиболее яркой черты его характера. Сулла, конечно, не первый и не единственный государственный деятель Рима, который стремился к власти. Но властолюбие Суллы оказалось несколько иного типа, вернее, иного качества, чем аналогичное свойство его предшественников, в том числе и его непосредственного соперника Мария. В отличие от них всех, находившихся в плену у старых представлений и традиций, Сулла устремился к власти небывалым еще путем - не считаясь ни с чем, наперекор всем традициям и законам. Если его предшественники как-то сообразовывались с общепринятыми нормами морали, честно соблюдали « правила игры» , то он был первым, кто рискнул нарушить их. И он же был первым, кто действовал в соответствии с принципом, провозглашающим, что победителя, героя не судят, что ему - все дозволено.
Не случайно многие из современных историков считают Суллу первым римским императором. Кстати, титул императора существовал в республиканском Риме с давних пор и поначалу не имел никакого монархического оттенка. Это был чисто военный почетный титул, которым обычно сами солдаты награждали победоносного полководца. Его имел и Сулла, и другие римские военачальники. Но, говоря о Сулле как о первом римском императоре, современные историки имеют уже в виду новое и более позднее значение термина, которое связывается с представлением о верховной (и фактически - единоличной) власти в государстве.
с.47 С более поздними римскими императорами Суллу сближает и такое специфическое обстоятельство, как опора на армию. Если Тацит в свое время сказал, что тайна империи заключается в армии, то Сулла и был тем государственным деятелем, который впервые разгадал эту тайну и осмелился использовать армию как орудие для вооруженного захвата власти. Более того, на протяжении всей своей деятельности он открыто опирался на армию, не менее открыто презирал народ и, наконец, столь же открыто и цинично делал ставку на террор и коррупцию. Плутарх говорит, что если полководцы стали добиваться первенства не доблестью, а насилием и стали нуждаться в войске для борьбы не против врагов, а против друг друга, что и заставляло их заискивать перед воинами и быть от них в зависимости, то начало этому злу положил Сулла. Он не только всячески угождал своему войску, прощая иногда солдатам крупные провинности (например, убийство одного из своих легатов еще во время Союзнической войны), но часто, желая сманить тех, кто служил под чужой командой, слишком щедро оделял своих солдат и таким образом « он развращал чужих воинов, толкая их на предательство, но так же и своих, делая их людьми безнадежно распущенными» . Что же касается террора, то, не приводя слишком много примеров, достаточно вспомнить проскрипции и избиение пленных во время заседания сената в храме Беллоны. Лучшим и наиболее эффективным средством воздействия на массы Сулла считал страх, жестокость, террор. Правда, афоризм « пусть ненавидят, лишь бы боялись» принадлежит не ему, но фактически он поступал в согласии с этим принципом, хотя, очевидно, и считал, что тот, кто внушает страх, скорее импонирует толпе, чем заслуживает ее ненависть. Отсюда его совершенно особое отношение к собственной судьбе и карьере.
Сулла верил в свою счастливую звезду, в расположение к нему богов. Еще в годы Союзнической войны, когда завистники приписывали все успехи Суллы не его умению или опыту, но именно счастью, он не только не обижался на это, но сам раздувал подобные толки, охотно поддерживая версию об удаче и о благосклонности с.48 богов. После столь важной для него победы при Херонее он на поставленных им трофеях написал имена Марса, Виктории и Венеры в знак того, как говорит Плутарх, что своим успехом он не менее обязан счастью, чем искусству и силе. А когда он после празднования своего триумфа над Митридатом держал речь в народном собрании, то наряду с подвигами с не меньшей тщательностью отмечал и перечислял свои удачи, а в заключение речи повелел именовать его Счастливым (Felix). При ведении дел и переписке с греками он называл себя Эпафродитом, т. е. любимцем Афродиты. И, наконец, когда его жена Метелла родила двойню, то мальчика он назвал Фавстом, а девочку - Фавстой, поскольку у римлян слово faustum означало: « счастливое» , « радостное» .
Это была целая концепция. Поскольку Сулла с самого начала своей карьеры упорно и последовательно приписывал все свои успехи и победы счастью, то это не могло быть вызвано простой случайностью. Сулланская концепция счастья звучала, несомненно, вызовом, оказывалась нацеленной против широко распространенного учения о древнеримских добродетелях (virtutes). Сулланская концепция утверждала, что куда важнее обладать не этими обветшавшими добродетелями, но удачей, счастьем и что боги оказывают свою милость и благорасположение вовсе не тем, кто ведет размеренно-добродетельную жизнь, полную всяческих запретов и лишений. А быть любимцем, избранником богов - значит верить в свою исключительность, верить в то, что все дозволено! Кстати сказать, в основе такой концепции « вседозволенности» всегда лежит глубоко скрытая мысль о том, что если личности разрешено все , то тем самым она освобождается от каких бы то ни было обязательств перед обществом.
Каковы же были социальные корни и классовая сущность диктатуры Суллы? Несмотря на некоторые частные различия, мнение современных историков по этому вопросу на редкость единодушно. Еще Моммзен считал Суллу сторонником и защитником сенатской олигархии, человеком « консервативного образа мыслей» . Говоря с.49 о сулланской политике колонизации и наделения ветеранов землей, он рассматривал ее не только как стремление создать опору новому режиму, но и как попытку Суллы восстановить мелкое и среднее крестьянство, сближая таким образом позиции « умеренных консерваторов» с « партией реформы» . Эти мысли Моммзена оказались чрезвычайно « плодотворными» : они достаточно часто и почти без всяких изменений пропагандируются в современной западной историографии . Пожалуй, наиболее своеобразную интерпретацию они получили в известной работе Каркопино, в которой автор приходит к выводу, что Сулла, проводя массовое и насильственное, по отношению к прежним владельцам, наделение ветеранов землей, осуществлял - и к тому же революционными методами! - аграрную реформу популяров . Кстати, с точки зрения Каркопино, это - отнюдь не доказательство демократических симпатий или тенденций в политике Суллы, ибо Сулла никогда не защищал интересов той или иной социальной группировки, той или иной партии, но стоял над всеми партиями и группировками, преследуя лишь одну цель - установление монархического образа правления .
Среди советских историков мы не встретим, конечно, сторонников подобной точки зрения. Классовые позиции Суллы достаточно ясны и определяются вполне четко: он был ярым защитником интересов сенатской аристократии, созданная им конституция, возвращавшая Рим; кстати сказать, к догракханским временам и направленная всем своим острием против демократических установлений, обеспечивала господство олигархии. По существу это была отчаянная - и уже безнадежная! - попытка восстановить мощь и значение обреченного, гибнущего класса. Эта попытка была предпринята новыми для Рима методами (опора на армию, диктатура), но во имя реставрации обветшалых уже норм и обычаев, она была предпринята « сильной личностью» , но ради безнадежного дела» Все это предопределяло недолговечность и с.50 несовершенство возведенного Суллой здания на том гнилом фундаменте, который уже никак не мог его выдержать.
Что касается стремления некоторых историков найти какие-то элементы демократизма в сулланской « аграрной политике» и сопоставить ее с традициями популяров, то это возможно лишь при весьма поверхностном подходе. На самом же деле следует говорить о глубоком, принципиальном различии и целей, и общего направления аграрного законодательства. Если в традиции популяров - начиная с реформ Гракхов - основной целью было действительно « восстановление» крестьянства и, кстати, в первую очередь, для нужд армии, то теперь первоочередной задачей Суллы (а в дальнейшем и Цезаря!) было устройство демобилизуемой солдатской массы, которую следовало в данный момент как можно скорее распустить и обезопасить.
Несколько перефразируя слова одного историка, можно сказать, что Гракхи своими аграрными законами хотели создать крестьян, дабы иметь солдат; Сулла же, не желая иметь слишком много неудобных и требовательных солдат, пытался создать крестьян.
Завершение политической карьеры Суллы было совершенно неожиданным. Этот человек, который еще своим современникам часто казался непонятным, загадочным, совершил под конец своей жизни поступок, задавший нелегкую задачу всем последующим историкам и до сих пор интерпретируемый ими самым различным образом. В 79 г. Сулла добровольно сложил полномочия диктатора, отрекся от власти.
Отречение было проведено чрезвычайно эффектно. В своей речи перед народом вчерашний самодержец заявил, что слагает с себя все полномочия, удаляется в частную жизнь и готов дать каждому, кто у него потребует, полный отчет в своих действиях. Никто не осмелился задать ему ни одного вопроса. Тогда Сулла, распустив своих ликторов и телохранителей, сошел с трибуны и, пройдя через расступившуюся перед ним в молчании толпу, пешком, в сопровождении лишь нескольких друзей направился домой.
Он прожил немногим более года после своего отречения. Этот последний год он провел в своем куманском поместье, где занимался писанием мемуаров, охотой, рыбной ловлей, а также - по примеру своей молодости - пирами в обществе актеров и мимов.
с.51 В 78 г. Сулла умер от какой-то странной болезни, о которой древние авторы сообщают самые фантастические сведения. Похоронные торжества были небывалыми по своим масштабам и пышности. Тело покойного диктатора везли по всей Италии и доставили в Рим. Он покоился на золотом ложе, в царском облачении. За ложем следовала масса трубачей, всадников и прочая толпа пешком. Ветераны, служившие под начальством Суллы, стекались отовсюду; в полном вооружении они пристраивались к похоронной процессии.
Особенно торжественный и пышный характер приобрела процессия, когда она подошла к городским воротам Рима. Было пронесено более 2000 золотых венков - дары от городов и служивших под командою Суллы легионов. Из страха, как говорили сами римляне, перед собравшимся войском тело сопровождали все жрецы и жрицы по отдельным коллегиям, весь сенат, все магистраты с отличительными знаками их власти. Огромное количество трубачей играло похоронные песни и марши. Громкие причитания произносили поочередно сенаторы и всадники, затем войско, а затем и остальной народ, причем некоторые искренне скорбя о Сулле. Траурный костер был разложен на Марсовом поле, где до этого хоронили лишь царей. В заключение нашего описания предоставим слово Плутарху. « День с утра выдался пасмурный, - говорит он, - ждали дождя, и погребальная процессия двинулась только в девятом часу. Но сильный ветер неожиданно раздул костер, вспыхнуло жаркое пламя, которое и охватило труп целиком. Когда костер уже угасал и огня почти не осталось, хлынул ливень, не прекращавшийся до самой ночи, так что счастье, можно сказать, не покинуло Суллу даже на похоронах» . Таков был конец первого римского императора - Луция Корнелия Суллы, названного Счастливым.