Советско-американский диалог в Женеве. Роспуск ОВД и СЭВ. Конфликты на Балканах, в Среднем и Ближнем Востоке. Интеграционные процессы в мире. Образование Евразийского экономического сообщества «Евр АзЭС». Декларация о создании Единого Экономического Пространства. «Россия, Казахстан, Беларусь». Формирование многополюсной модели мировой цивилизации. Саммит ОБСЕ 2010 г. в Астане. Основные тенденции современных международных отношений .
Перестройка в СССР и международные отношения. В 1985 г. Генеральным секретарем ЦК КПСС был избран М.С. Горбачев. Провозглашенная новым советским лидером политика перестройки нашла свое воплощение и в международных отношениях. Внешнеполитический курс Горбачева сводился к односторонним уступкам Западу ради утверждения абстрактных принципов “нового полити-ческого мышления”. Вопреки реальным государственным интересам новый советский лидер взял курс на уход СССР из третьего мира, где к 1991 г. он лишился практически всех союзников. Этот вакуум начали быстро заполнять США.
В 1989 г. произошел обвальный распад социалистической системы. Стратегические позиции СССР катастрофически ухудшались. Кульминацией этого процесса стало объединение ГДР и ФРГ. В этой важнейшей для безопасности СССР проблеме М. С. Горбачев пошел на одностороннюю уступку Западу.
Возобновление советско-американского диалога. В 1985 г. состоялись советско-американские переговоры на высшем уровне в Женеве. В 1986 г. они были продолжены в столице Исландии
Рейкьявике, в 1987 г. в Вашингтоне и в 1988 г. в Москве. На них обсуждались вопросы сокращения ядерных вооружений. В ходе двусторонних переговоров удалось достигнуть позитивных резуль-татов. Так, в декабре 1987 г. был подписан, а в июне 1988 г. вступил в действие Договор между СССР и США о ликвидации ракет среднего и меньшего радиуса действия. Было заявлено, что тем самым положено начало строительству мира без ядерного оружия. Кроме того, зафиксировано сближение позиций сторон при подготовке совместного проекта договора о 50%-ном сокращении стратегических наступательных вооружений СССР и США в условиях сохранения договора по ПРО. Мировая демократическая общественность с удовлетворением восприняла вывод советских войск из Афганистана в 1989 г., что было расценено как важный шаг в деле политического урегулирования региональных конфликтов.
Cоветская общественность ожидала ответных шагов со стороны США. Тем более что Запад за уступку Горбачева в германском вопросе обещал трансформировать НАТО в политическую организацию и не расширять ее на Восток. Однако все это так и осталось обещаниями. Наблюдая за ослаблением власти Горбачева, американская администрация стала опасаться за исход переговоров по заключению соглашения о контроле над стратегическими вооружениями с Советским Союзом. В 1991 г. состоялась очередная советско-американская встреча, в ходе которой был подписан Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1). Он предусматривал сокращение советских и американских ядерных арсеналов на протяжении 7 лет до 6 тыс. единиц для каждой стороны.
После распада СССР проблема сокращения стратегических наступательных вооружений перешла по наследству к Российской Федерации. В 1993 г. США и Россия подписали Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-2). Он запрещал использование баллистических ракет с разделяющимися головными частями. Договор был ратифицирован парламентами обоих государств, но в силу так и не вступил. США встали на путь развертывания национальной системы ПРО. Свою позицию они объясняли возрастанием опасности ракетных ударов со стороны “неблагонадежных государств”. К ним они относили Ирак и КНДР, обладавших якобы технологиями производства ракет необходимого класса. Становилось очевидным, что США намереваются выйти из договора по ПРО 1972 г. в одностороннем порядке. Это наносило удар по стратегическим позициям России, поскольку развернуть симметричные программы национальной ПРО она не могла. Россия становилась уязвимой для ракетных ударов извне.
12 ноября 2001 г. президент В. В. Путин посетил США, где на встрече с новым президентом Дж. Бушем был поставлен вопрос о ПРО. Достигнуть взаимопонимания в ходе визита российского президента так и не удалось. Однако США дали согласие пойти на заключение с Россией нового договора о контроле над вооружением. 24 мая 2002 г. во время официального визита в Россию президента Дж. Буша
этот договор был подписан. Он получил название Договор об ограничении стратегических наступательных потенциалов (СНП). Договор предусматривал сокращение до 31 декабря 2012 г. суммарного количества стратегических ядерных боезарядов до 1700- 2200 единиц. В договоре не было оговорено, что выводимые из строя ракеты должны уничтожаться. Это было выгодно США, поскольку они могли складировать снимаемые с вооружения ракеты с перспективой их возвращения в строй. Россия не имела такой возможности, поскольку предельный срок хранения ее ракет истекал в 2012 г. И поэтому во избежание самовзрывания боезаряды должны были быть уничтожены. Несмотря на это, договор СНП был ратифицирован российской Думой в мае 2003 г. в расчете на то, что США предпримут ответный шаг. Однако этого не произошло. 14 июня 2002 г. США вышли из договора по ПРО 1972 г. В ответ Россия вышла из СНВ-2.
В последующие годы международная обстановка в мире и на европейском континенте существенно обострилась. Это было вызвано прежде всего начавшимся расширением НАТО на Восток.
На состоявшемся 21-22 ноября 2002 г. саммите НАТО в Праге было принято решение о приглашении в альянс семи стран: Болгарии, Латвии, Литвы, Румынии, Словакии, Словении и Эстонии. После этого началось постепенное осуществление задуманного проекта, что не могло не вызвать обеспокоенность России.
Начиная с 2006 г. США перешли от оборонительного сдерживания к активному, а порой и принуждающему диктату. И прежде всего эта политика была обращена на европейский континент. Соединенные Штаты заявили о распространении системы ПРО на такие восточно-европейские страны, как Польша и Чехословакия. Это вызвало негатив-ную реакцию России. Однако все попытки российских властей урегули-ровать с администрацией Дж. Буша возникшую проблему, как и решение более глобального вопроса о ликвидации ядерного оружия вообще, успеха не имели. Заявления американских политиков самого разного уровня в 2007 - 2008 гг. о возможности уничтожения ядерного оружия дальше деклараций не шли.
Изменение ситуации в лучшую сторону произошло после победы на президентских выборах в США Демократической партии. В марте 2010 г. в Россию прибыла с визитом государственный секретарь США Хиллари Клинтон. Одним из ключевых вопросов на встрече американского госсекретаря с российским президентом был вопрос о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений. Работа, проделанная американской и российской сторонами, привела к подписанию Российской Федерацией и США
Договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (СНВ-3), который вступил в силу 5 февраля 2011 г. Мировая общественность оценила договор как важный шаг на пути обеспечения ядерной безопасности.
Роспуск ОВД и СЭВ. Курс советского руководства вызвал резкое падение авторитета правящих партий социалистических стран, которые длительное время ориентировали свои государства и народы на тесный экономический и военно-политический союз с СССР.
Однако процессы, охватившие социалистические страны, преподносились советской пропагандой как “создание новой обстановки в Европе”. Официальная пропаганда утверждала, что между НАТО и ОВД идет конструктивный диалог. 19 ноября 1990 г. в Париже был подписан Договор об обычных вооруженных силах в Европе. Он предусматривал значительное сокращение вооружений и войск, устанавливал паритет между обоими союзами на основе разумной достаточности вооружения каждой из сторон, ликвидировал угрозу внезапного нападения. Одновременно главы государств и правительств 22 стран - членов ОВД и НАТО - подписали совместную декларацию, провозгласившую их намерения строить новые отношения на основе партнерства и дружбы.
Весной 1991 г. был официально оформлен роспуск СЭВ и ОВД. После этого границы стран Восточной Европы оказались открытыми для массированного проникновения западноевропейских товаров и капиталов.
Но Запад не собирался ограничиваться только этим. Лидеры НАТО перестали исключать возможность продвижения альянса на Восток. К тому же освободившиеся от советского контроля восточно-европейские страны стали заявлять о своем намерении стать членами НАТО. США и руководство НАТО не исключали возможности включения в альянс не только восточноевропейских стран, но и бывших советских республик, таких как государства Балтии, Украина, Грузия. Все это не способствовало улучшению международного климата в Восточноевропейском регионе.
Конфликты на Балканах, Среднем и Ближнем Востоке.
Перестройка в СССР вызвала кризис в социалистических странах. Наиболее болезненно он проявился в Югославии, где стали нарастать сепара-тистские настроения. В июне 1991 г. Словения и Хорватия объявили о выходе из состава федерации и провозгласили свой суверенитет. В сентябре их примеру последовала Македония, в апреле 1992 г. - Босния и Герцеговина. Сербия, являвшаяся ядром союзного государства, попыталась силой остановить его распад, что привело к перерастанию политического конфликта в войну.
В декабре в зону конфликта был направлен миротворческий контингент ООН. Однако он не смог урегулировать конфликт. В этом столкновении проявилась политика двойных стандартов Запада. Соединенные Штаты обвиняли во всем сербов и югославское правительство и закрывали глаза на этнические чистки сербского населения, проводимые мусульманами и хорватами в Хорватии, Боснии и Герцеговине.
В 1995 г. лидерами Хорватии, Союзной Республики Югославии (СРЮ) и боснийских сторон были подписаны Дейтонские соглашения. В них оговаривались условия урегулирования конфликта.
Тем временем обострилась межэтническая ситуация в крае Косово. В конфликт вмешались США и НАТО. Президенту СРЮ С. Милошевичу был поставлен ультиматум, предусматривавший введение на территорию края вооруженных сил НАТО. Поскольку СРЮ его отвергла, в марте 1999 г. авиация НАТО начала бомбить сербскую территорию. Боевые действия продолжались два с половиной месяца. Впервые за время своего существования НАТО применила военную силу против суверенного государства, нарушив Устав ООН. 6 октября 2000 г. C. Милошевич официально отказался от власти. Его сменил В. Коштуница, приход которого способствовал нормализации отношений с западными странами.
В конце 80-х - начале 90-х годов обострилась ситуация на Среднем и Ближнем Востоке. В 1980 г. началась ирано-иракская война. Она принесла обеим сторонам неисчислимые бедствия, разруху и значительные людские потери. В 1988 г. при посредничестве Генерального секретаря ООН было достигнуто соглашение о прекращении военных действий по всей линии ирано-иракского фронта.
В конце 1989 г. Ирак предъявил соседнему государству Кувейт ряд требований, касавшихся поставок нефти и территориальных вопросов. 2 августа 1990 г. иракская армия вторглась в Кувейт и оккупировала его.
Совет Безопасности ООН принял ряд резолюций, требовавших от Ирака прекращения аннексии Кувейта, однако Багдад игнорировал эти призывы. 17 января 1991 г. силы антииракской коалиции во главе
с США нанесли массированные воздушные и ракетные удары по военным объектам в Ираке и Кувейте. Район Персидского залива вновь стал зоной разрушительной войны.
В декабре 1998 г. США совместно с Англией провели военную операцию против Ирака под кодовым названием “Лис в пустыне”. Поводом для этого послужило нежелание иракского правительства удовлетворить ряд требований инспекторов ООН, которые пытались обнаружить в Ираке оружие массового уничтожения.
в Нью-Йорке и Вашингтоне, когда произошли крупнейшие в истории теракты. Используя этот факт, США заявили, что теперь имеют право на самооборону в самом широком смысле этого слова. 20 марта 2003 г. США начали вторжение в Ирак, результатом которого стало свержение там режима С. Хусейна.
Интеграционные процессы в мире. Вторая половина ХХ в. характеризуется усилением центростремительных сил в мировой политике. Повсеместно наблюдается тенденция к экономической и политической интеграции. Наиболее успешно центростремительные процессы проходили в Европе. В 1949 г. был образован Европейский совет, который ставил перед собой цель способствовать защите прав человека, распространению парламентской демократии, утверждению верховенства закона и развитию договорных отношений между европейскими странами. В 1951 г. было создано Европейское объединение угля и стали (ЕОУС), в которое вошли Франция, ФРГ, Италия и страны Бенилюкса (Бельгия, Нидерланды, Люксембург). В 1957 г. эти страны заключили Римские соглашения о создании на основе ЕОУС
Европейского экономического сообщества (ЕЭС), в рамках которого стали формироваться наднациональные структуры, что предполагало интеграцию всей экономической системы стран-участниц.
В 1973 г. происходит расширение ЕЭС. В него вошли Великобритания, Ирландия, Дания. С 1978 г. участники объединения стали проводить прямые выборы в Европейский парламент. Позже к сообществу присоединились Испания, Португалия, Греция, Австрия, Швеция и Финляндия. Все эти процессы создали условия для перехода к новому этапу европейской интеграции - созданию Европейского союза (ЕС). В 1992 г. было подписано Маастрихтское соглашение в Голландии. Оно предусматривало договоренности в области: 1) экономики; 2) внешней политики и безопасности; 3) юстиции и внутренних дел. Была введена общая для членов ЕС расчетная единица, которая первоначально называлась экю, а потом была переименована в евро.
Начиная с 1975 г. проходят регулярные встречи так называемой “Большой семерки”, которая включает лидеров ведущих индустриальных стран мира. В 2002 г. “Большая семерка” превратилась в “Большую восьмерку” за счет присоединения России. На совещаниях “Большой восьмерки” обсуждаются экономические, политические и военно-стратегические вопросы.
Интеграционные процессы охватили не только Европу, но и другие регионы. В 1948 г. 29 государств Латинской Америки и США образо-вали Организацию американских государств (ОАГ). В 1963 г. была создана Организация африканского единства (ОАЕ), в которую впоследствии вошли 53 африканские страны. В 1967 г. в Юго-Восточной Азии была создана Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН). В нее вошли Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд и Филиппины. В 1989 г. был образован Азиатско-Тихоокеанский экономический совет (АПЕК).
В 1994 г. Президент Казахстана Н. А. Назарбаев выступил с идеей создания Евразийского союза (ЕАС) на постсоветском пространстве. Он подчеркивал, что “ЕАС является формой интеграции суверенных государств в целях укрепления стабильности и безопасности, социально-экономической модернизации на постсоветском пространстве”. Однако полностью реализовать проект казахстанского президента тогда не удалось из-за негативного отношения Российской Федерации.
Одним из первых интеграционных шагов на постсоветском пространстве было предложение о создании Таможенного союза. Он вступил в действие 20 января 1995 г. Соглашение о Таможенном союзе подписали Республика Казахстан, Республика Беларусь и Российская Федерация. 10 октября 2000 г. в Астане Казахстан, Беларусь, Россия, Кыргызстан и Таджикистан подписали Договор об образовании
Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС). В январе 2010 г. Закон о Таможенном союзе вступил в силу на территории России, Казахстана и Беларуси.
9 декабря 2010 г. лидеры России, Казахстана и Беларуси приняли Декларацию о формировании Единого экономического пространства трех стран. По мнению президента России Д. А. Медведева, модель интеграции экономик России, Беларуси и Казахстана должна быть распространена на все государства ЕврАзЭС.
В 1996 г. в Шанхае на первой встрече лидеров Казахстана, Китая, Кыргызстана, России и Таджикистана была создана “Шанхайская пятерка” - периодически проводимая встреча руководителей пяти государств на высшем уровне для обсуждения проблем пограничного сотрудничества.
В 1998 г. в Алматы состоялась встреча глав государств “Шанхайской пятерки”, результатом которой стало подписание Совместного заявления участников встречи. Документ предусматривал расширение сотрудничества на уровне глав правительств, государств и министров иностранных дел. В 2000 г. в Душанбе состоялась очередная встреча глав государств “Шанхайской пятерки”. В ней впервые принял участие президент Узбекистана И. Каримов. Участниками встречи была подписана Душанбинская декларация, в которой подчеркивалось стремление присутствовавших сторон к превращению “Шанхайской пятерки” в региональную структуру многостороннего сотрудничества в различных сферах. “Шанхайская пятерка” была переименована в Шанхайский форум.
15 июня 2001 г. в Шанхае состоялась встреча глав государств Шанхайского форума при участии президентов Казахстана, Китая, Кыргызстана, России, Таджикистана и Узбекистана, в ходе которой была подписана Декларация о создании Шанхайской организации сотрудничества (ШОС).
15 июня 2006 г. в Шанхае прошло заседание Совета глав государств ШОС, на котором были подведены итоги пятилетней деятельности организации. В принятой декларации было отмечено, что “провозглашение пять лет назад в Шанхае создания ШОС явилось важным стратегическим выбором, сделанным всеми государствами-членами перед лицом вызовов и угроз XXI века ради установления прочного мира и содействия непрерывному развитию в регионе”.
Очередная встреча лидеров ШОС состоялась в августе 2007 г. в Бишкеке. В ходе ее был подписан многосторонний договор о долгосрочном добрососедстве, дружбе и сотрудничестве. В Бишкекском саммите в качестве гостя впервые принял участие президент Туркменистана Г. Бердымухаммедов. Следующая встреча стран - участниц ШОС происходила 16 октября 2009 г. в Пекине. Она завершилась подписанием документов по вопросам культуры, образования и здравоохранения. 10 - 11 июня 2010 г. главы стран - участниц ШОС провели очередную встречу в Ташкенте.
Формирование новой системы международных отношений. Контуры многополярного мира. Развал Советского Союза и социалистической системы оказал влияние на всю систему международных отношений в мире. Закончилась “холодная война”, начался процесс формирования нового миропорядка. США попытались создать однополюсный мир, однако становится очевидным, что им это не под силу. Союзники США начинают проводить все более самостоятельную политику. Сегодня уже заявляют о себе три центра мировой политики: США, Европа и Азиатско-Тихоокеанский регион. Таким образом, мир в ХХI в. формируется как многополюсная модель мировой цивилизации.
В декабре 2010 г. в Астане состоялся саммит ОБСЕ. Результатом его работы стало принятие Декларации “Навстречу сообществу безопасности”. Обращаясь к участникам саммита, Президент Казахстана Н. А. Назарбаев отметил, что принятие декларации открывает новый этап в жизни организации, и выразил надежду, что декларация даст старт построению сообщества евроатлантической и евразийской безопасности.
В конце XX – начале XXI в. в международных отношениях и внешней политике государств обозначились новые явления.
Во-первых, существенную роль на трансформацию международных процессов стала оказывать глобализация.
Глобализация (от франц. global – всеобщий) – это процесс расширения и углубления взаимообусловленности современного мира, формирования единой системы финансово-экономических, социально-политических и культурных связей на основе новейших средств информатики и телекоммуникаций.
Процесс развертывания глобализации обнаруживает, что в значительной мере она представляет новые, благоприятные возможности, прежде всего для наиболее сильных стран, закрепляет систему несправедливого перераспределения ресурсов планеты в их интересах, способствует распространению установок и ценностей западной цивилизации на все регионы земного шара. В этом плане глобализация представляет собой вестернизацию, или американизацию, за которой просматривается реализация американских интересов в различных регионах земного шара. Как указывает современный английский исследователь Дж. Грей, глобальный капитализм как движение к свободным рынкам не является естественным процессом, а скорее политическим проектом, основанным на американской мощи. Это, собственно, не скрывают и американские теоретики и политики. Так, Г. Киссинджер в одной из своих последних книг утверждает: "Глобализация рассматривает мир как единый рынок, в котором процветают наиболее эффективные и конкурентоспособные. Она принимает – и даже приветствует тот факт, что свободный рынок безжалостно отделит эффективное от неэффективного даже ценой экономических и политических пертурбаций". Такое понимание глобализации и соответствующее поведение Запада порождает противодействие во многих странах мира, протесты общественности, в том числе и в западных странах (движение антиглобалистов и альтерглобалистов). Рост противников глобализации подтверждает усиливающуюся необходимость создания международных норм и институтов, придающих ей цивилизованный характер.
Во-вторых, в современном мире становится все более очевидной тенденция роста численности и активности субъектов международных отношений. Кроме увеличения количества государств в связи с распадом СССР и Югославии, на международную арену все активнее выдвигаются различные международные организации.
Как известно, международные организации подразделяются на межгосударственные, или межправительственные (МПО), и неправительственные организации (НПО).
В настоящее время в мире действует более 250 межгосударственных организаций. Значительная роль среди них принадлежит ООН и таким организациям, как ОБСЕ, Совет Европы, ВТО, МВФ, НАТО, АСЕАН и др. Организация Объединенных Наций, созданная в 1945 г., стала наиболее важным институциональным механизмом многогранного взаимодействия различных государств в целях поддержания мира и безопасности, содействия экономическому и социальному прогрессу народов. Сегодня ее членами являются более 190 государств. Основные органы ООН – Генеральная Ассамблея, Совет Безопасности и ряд других советов и институтов. Генеральная Ассамблея состоит из государств – членов ООН, каждое из которых обладает одним голосом. Решения этого органа не обладают принудительной силой, однако они имеют значительный моральный авторитет. Совет Безопасности состоит из 15 членов, пять из которых – Великобритания, Китай, Россия, США, Франция – являются постоянными членами, другие 10 избираются Генеральной Ассамблеей сроком на два года. Решения Совета Безопасности принимаются большинством голосов, при этом каждый из постоянных членов обладает правом вето. В случае угрозы миру Совет Безопасности имеет полномочия направлять в соответствующий регион миссию по поддержанию мира или применять санкции по отношению к агрессору, давать разрешение на военные операции, направленные на прекращение насилия.
С 1970-х гг. все более активную роль в качестве инструмента регуляции международных отношений стала играть так называемая "семерка", неформальная организация ведущих стран мира – Великобритании, Германии, Италии, Канады, США, Франции, Японии. Эти страны координируют свои позиции и действия по международным проблемам на ежегодных совещаниях. В 1991 г. на совещание "семерки" в качестве гостя был приглашен президент СССР М. С. Горбачев, затем Россия стала регулярно участвовать в работе этой организации. С 2002 г. Россия стала полноправным участником работы этой группы и "семерка" стала называться "группой восьми". В последние годы стали собираться лидеры 20 наиболее сильных экономик мира ("двадцатка") для обсуждения прежде всего кризисных явлений в мировой экономике.
В условиях постбиполярности и глобализации все больше обнаруживается необходимость реформирования многих межгосударственных организаций. В связи с этим сейчас активно обсуждается вопрос реформирования ООН с целью придания ее работе большей динамики, эффективности и легитимности.
В современном мире насчитывается около 27 тыс. неправительственных международных организаций. Рост их численности, возрастающее влияние на мировые события стали особенно заметны во второй половине XX в. Наряду с такими давно известными организациями, как Международный Красный Крест, Международный Олимпийский комитет, "Врачи без границ" и др., в последние десятилетия, с нарастанием экологических проблем, приобрела международный авторитет экологическая организация Гринпис. Однако следует отметить, что для международной общественности все большую озабоченность создают активизирующиеся организации нелегального характера – террористические организации, наркоторговые и пиратские группировки.
В-третьих, во второй половине XX в. огромное влияние на мировой арене стали приобретать международные монополии, или транснациональные корпорации (ТНК). К ним относятся предприятия, учреждения и организации, целью которых является получение прибыли, и которые действуют через свои филиалы одновременно в нескольких государствах. Крупнейшие ТИК обладают огромными экономическими ресурсами, дающими им преимущества не только перед малыми, но даже и перед крупными державами. В конце XX в. в мире насчитывалось более 53 тыс. ТНК.
В-четвертых, тенденцией развития международных отношений стало нарастание глобальных угроз, а соответственно, и необходимость их совместного решения. Глобальные угрозы, стоящие перед человечеством, можно разделить на традиционные и новые. Среди новых вызовов мировому порядку следует назвать международный терроризм и наркоторговлю, бесконтрольность транснациональных финансовых коммуникаций и др. К традиционным относятся: угроза распространения оружия массового поражения, угроза ядерной войны, проблемы сохранения окружающей среды, исчерпаемости в ближайшем будущем многих природных ресурсов, нарастания социальных контрастов. Так, в условиях глобализации обостряются и выдвигаются на уровень общепланетарных многие социальные проблемы. Мировому порядку все более угрожает углубляющаяся пропасть в уровне жизни народов развитых и развивающихся стран. Примерно 20% населения Земли потребляют в настоящее время, по данным ООН, около 90% всех производимых в мире товаров, остальные 80% населения довольствуются 10% производимых товаров. Менее развитые страны регулярно сталкиваются с массовыми заболеваниями, голодом, в результате которых гибнет большое количество людей. Последние десятилетия отмечены нарастанием потока сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний, распространением СПИДа, алкоголизма, наркомании.
Надежных путей решения проблем, угрожающих международной стабильности, человечество пока не нашло. По все более очевидной становится необходимость решительного продвижения по пути снижения назревших контрастов в политическом и социально-экономическом развитии народов Земли, в противном случае будущее планеты представляется довольно мрачным.
Современный этап международных отношений характеризуется стремительностью перемен, новыми формами распределения власти. Ушло в прошлое противостояние двух сверхдержав - СССР и США. Разрушилась старая система международных отношений, которая получила название биполярной - двухполюсной.
В процессе ломки старых и строительства новых международных отношений все же можно выделить определенную тенденцию развития.
Первая тенденция
развития современных международных отношений - рассредоточение власти. Идет процесс становления мультиполярного (многополюсного) мира. Сегодня все большую роль в международной жизни приобретают новые центры. На мировую арену все активнее выходит Япония, которая уже сегодня является экономической сверхдержавой. Идут интеграционные процессы в Европе. В Юго-Восточной Азии возникли новые постиндустриальные государства - так называемые “Азиатские тигры”. Есть основания полагать, что в обозримом будущем в мировой политике заявит о себе Китай.
Среди политологов пока нет единого мнения о будущем системы международных отношений. Одни склонны к мнению о том, что в настоящее время происходит формирование системы коллективного лидерства США, Западной Европы и Японии. Другие исследователи полагают, что надо признать США единственным мировым лидером.
Второй тенденцией
развития современных международных отношений стала их глобализация (ОіоЬе - земной шар), заключающаяся в интернационализации экономики, развитии единой системы мировой связи, изменении и ослаблений функций национального государства, активизации деятельности транснациональных негосударственных образований. На этой основе формируется все более взаимозависимый и целостный мир; взаимодействия в нем приняли системный характер, когда мало-мальски серьезные сдвиги в одной части мира неизбежно дают отзвук в других его частях, независимо от воли, намерений участников таких процессов.
В международной области эта тенденция реализуется в форме взрывоопасного роста международного сотрудничества, влияния международных институтов - политических, экономических, гуманитарных, - а также создания по своей сути наднациональных органов.
Третьей тенденцией
развития международных отношений стало нарастание глобальных проблем, стремление государств мира к совместному их решению.
НТР, начавшаяся в середине XX ст., в течение нескольких десятилетий произвела такие радикальные изменения в развитии производительных сил, перед которыми блекнут тысячелетние достижения наших предшественников. Она способствовала резкому повышению производительности труда, привела к огромному приросту необходимой для людей продукции. Но существует и другая сторона этой революции: возникло множество неординарных, так называемых глобальных проблем. Эти проблемы встали перед человечеством и показали, что наш неспокойный и полный противоречий мир есть в то же время взаимосвязанный, взаимозависимый и во многом целостный мир. Мир, требующий не разобщения и противостояния, а объединения усилий всех стран и народов во имя сохранения цивилизации, ее приумножения и благополучия как нынешнего, так и грядущих поколений людей.
Глобальные проблемы, стоящие перед человечеством, можно разделить на четыре группы: политические, экономические, экологические, социальные.
Важнейшая из них, раньше всех заставившая человечество сначала почувствовать, а затем и понять надвигающуюся угрозу, - появление, быстрое накопление и совершенствование оружия массового поражения, которое в корне изменило ситуацию в мире. Характер ядерного оружия не дает возможности любому государству военными средствами обеспечить надежность своей обороны. Иначе говоря, безопасности в мире можно добиться лишь совместными усилиями. Она может быть либо общей для всех стран, либо ее вообще не может быть. Положительные сдвиги в отношениях между ведущими странами мира, обладающими наибольшим научным, экономическим и военно-техническим потенциалом и сделавшими значительный шаг на пути к осознанию опасности гонки вооружений, сняли былую напряженность в международных отношениях.
Важной проблемой, беспокоящей все человечество, становится международный терроризм, среди различных форм которого наиболее опасной является государственный терроризм.
К другой, не менее важной, но гораздо более трудно решаемой группе экологических проблем следует отнести проблемы сохранения окружающей среды. Опасность нарушения экологического равновесия возникла не сразу. Она надвигалась как бы исподволь, иногда в результате неосведомленности, а чаще всего из-за пренебрежения людей к возможным вредным и даже губительным последствиям своей практической деятельности.
Проблема сохранения окружающей среды органически связана с резким возрастанием хозяйственной деятельности человека, обусловленной закономерными тенденциями общественного развития: увеличением численности населения, его стремлением к прогрессу, улучшению материального благополучия и т. д.
Чрезмерная, без оглядки, эксплуатация человеком природы привела к массовой вырубке леса, ухудшению качества ресурсов пресной воды, загрязнению морей, озер, рек, нарушению озонового слоя, что представляет опасность для жизни людей. Повышается доля углекислого газа в воздухе. Увеличиваются выбросы других химических соединений (окислов азота, серьі), следствием которых являются “кислотные дожди”. Происходит потепление климата на планете, ведущее к возникновению так называемого “парникового эффекта”. Ярким показателем загрязнения окружающей среды стала Чернобыльская катастрофа.
Неконтролируемая хозяйственная деятельность людей опасна своими последствиями, не знающими государственных границ и не признающими никаких преград. Это обязывает все страны и народы объединить усилия, направленные на защиту и улучшение окружающей среды.
Экологические проблемы тесно взаимосвязаны с экономическими. Это, прежде всего с проблемами роста общественного производства, и возрастанием в связи с этим потребностей в энергии и сырье. Природные ресурсы не безграничны, а поэтому требуется рациональный, научно обоснованный подход к их использованию. Однако решение этой задачи связано с немалими трудностями. Одна из них обусловлена резким отставанием развивающихся стран по уровню потребления энергии на душу населения от промышленно развитых стран. Другая трудность вызвана технологическим несовершенством производства многих государств, в том числе и Украины, в результате чего происходит большой перерасход сырья, энергии, топлива на выпуск единицы продукции.
Разнообразны и социальные проблемы. Последние десятилетия отмечены растущей обеспокоенностью человечества, вызванной обрушившимся на него потоком опасных болезней и вредных пристрастий. Сердечно-сосудистые и онкологические заболевания, СПИД, алкоголизм, наркомания приобрели интернациональный характер и стали одной из глобальных проблем.
Весь мир не может не тревожить углубляющееся различие в уровне жизни народов развитых и развивающихся стран. Слаборазвитые страны нередко посещает голод, в результате которого гибнет большое количество людей. Усугублению данных проблем способствует также несоответствие в соотношении между демографическим ростом населения и динамикой производительных сил.
Людей всего мира тревожит рост преступности, усиление влияния мафиозных структур, в том числе и наркомафии.
Глобальные проблемы возникли на стыке взаимоотношений человека, общества и природы. Они взаимосвязаны между собой, и поэтому их решение требует комплексного подхода. Появление глобальных проблем сказалось на всей системе международных отношении. Усилия, направленные на предотвращение экологической катастрофы, борьба с голодом, болезнями, попытки преодолеть отсталость не могут дать результатов, если будут решаться в одиночку, на национальном уровне, без участия мирового сообщества. Они требуют планетарного объединения интеллектуальных, материальных ресурсов.
Четвертой тенденцией
современных международных отношении является усиление разделения мира на два полюса. Полюса мира, благосостояния и демократии и полюса войны, нестабильности и тирании. Большинство человечества живет на полюсе нестабильнсти, на котором преобладает бедность, анархия и тирания.
На полюсе мира, благосостояния и демократии находятся 25 стран: государства Западной Европы, США, Канада, Япония, Австралия и Новая Зеландия. В них проживает 15 % населения земного шара, так называемый “золо
В.Ю. Песков
аспирант кафедры международных отношений, мировой экономики и международного права, ПГЛУ
В.В. Дегоев доктор исторических наук, МГИМО (У)
Основные тренды современных международных отношений
До сих пор политика рассматривалась нами в границах национальных государств, где ее субъектами выступали личности, социальные группы (классы, слои), партии, движения, преследующие индивидуальные и групповые интересы. Однако сами независимые государства не развиваются в вакууме, они взаимодействуют друг с другом и выступают субъектами политики более высокого уровня - международной.
Если в начале XX в. в мире насчитывалось всего 52 независимых государства, то к середине столетия их уже было 82, а сегодня число их превышает 200. Все эти государства и народы, населяющие их, взаимодействуют в различных сферах человеческой жизни. Государства не находятся в изоляции, они должны налаживать отношения со своими соседями. Отношения, складывающиеся между государствами, принято называть международными. Международные отношения - это совокупность экономических, политических, идеологических, правовых, военных, информационных, дипломатических и других связей и взаимоотношений между государствами и системами государств, между основными социальными, экономическими и политическими силами, организациями и движениями на мировой арене.
Международная политика является ядром международных отношений. Она представляет собой политическую деятельность субъектов международного права (государств и т.д.), связанную с решением вопросов войны и мира, обеспечения вопросов всеобщей безопасности, охраны окружающей среды, преодоления отсталости и нищеты, голода и болезней.
1 Р8у1@шаПги
Таким образом, международная политика направлена на решение вопросов выживания и прогресса человеческого общества, выработку механизмов согласования интересов субъектов мировой политики, предотвращение и разрешение глобальных и региональных конфликтов, создание справедливого мирового порядка. Она является важным фактором стабильности и мира, развития равноправия международных отношений.
Политологи выделяют 4 группы субъектов международных отношений:
1. Национальные государства. Это главные субъекты внешнеполитической деятельности. Они вступают в различные отношения между собой на глобальном и региональном уровнях.
2. Межгосударственные объединения. Сюда включают коалиции государств, военно-политические блоки (например, НАТО), интегрированные организации (например, Европейский Союз), политические ассоциации (например, Лига Арабских государств, Ассоциация американских государств). Эти объединения на межгосударственной основе играют в современной политике чрезвычайно важную роль.
3. Межгосударственные правительственные организации. Это особый тип объединений, куда входят представители большинства стран мира с нередко несовпадающими политическими интересами. Такие организации создаются для обсуждения проблем, имеющих всеобщее значение и для координации деятельности мирового сообщества (например, ООН).
4. Негосударственные / неправительственные международные организации и движения. Они являются активными субъектами мировой политики. В их число входят международные объединения политических партий, профессиональные объединения (например, Всемирная федерация профсоюзов, Международная конфедерация свободных профсоюзов), объединения молодежи, студентов, пацифистские движения (например, Движение сторонников мира).
Отношения между государствами могут принимать различные формы: союзнические отношения, когда государства являются партнерами, активно
сотрудничают в различных сферах и заключают союзы; нейтральные отношения, когда между государствами налаживаются деловые контакты, но в союзнические отношения они не выливаются; конфликтные отношения, когда государства выступают с территориальными или/и иными притязаниями в отношении друг друга и предпринимают активные действия для их удовлетворения.
В середине 1970-х гг. XX века в Хельсинки в заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (В настоящее время эта международная структура называется ОБСЕ - Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе) были сформулированы основные принципы современных международных отношений: суверенное равенство государств; нерушимость установленных границ; неприменение силы или угрозы силы в межгосударственных отношениях; территориальная целостность государств; мирное урегулирование споров; невмешательство во внутренние дела других государств; уважение прав человека и основных свобод; равноправие и право народов распоряжаться собственной судьбой; сотрудничество между государствами и добросовестное выполнение государствами обязательств по международному праву.
Современные международные отношения строятся на двухсторонней или многосторонней основе, носят глобальный или региональный характер.
Прежде в теории международных отношений для обозначения взаимодействия суверенными государствами использовалось понятие «внешняя политика». Внешняя политика - это общий курс государства в международных делах. Внешнеполитическая деятельность государств представляет своего рода средство их адаптации к конкретным внешним условиям. Эти условия не зависят от воли, желаний и намерений отдельного государства и далеко не всегда соответствуют его интересам и мотивировочным установкам. Поэтому государствам в процессе реализации своей внешнеполитической функции приходится сообразовывать свои
потребности, цели и интересы, определяемые их внутренним развитием, с объективными условиями в системе.
Основными целями внешней политики являются: обеспечение безопасности данного государства; стремление к увеличению материального, политического, военного, интеллектуального и др. потенциала страны; рост ее престижа в международных отношениях.
Кроме этого, целью и результатом взаимодействия членов мирового сообщества является координация усилий по налаживанию взаимовыгодных связей между субъектами мировой политики.
Существует множество теорий внешней политики. Из конкретных внешнеполитических теорий наиболее известной является теория американского политолога Г. Моргентау. Он определяет внешнюю политику прежде всего как политику силы, в которой национальные интересы возвышаются над любыми международными нормами, принципами и поэтому сила (внешняя, экономическая, финансовая) превращается в основное средство достижения поставленных целей. Отсюда вытекает и его формула: «Цели внешней политики должны определятся в духе национальных интересов и поддерживаться силой».
На вопрос «Существует ли взаимосвязь внешней и внутренней политики?» можно найти, по крайней мере, три точки зрения на эту проблему. Первая точка зрения отождествляет внутреннюю и внешнюю политику. Профессор Чикагского университета Г. Моргентау полагал, что «сущность международной политики идентична политике внутренней. И внутренняя и внешняя политика есть борьба за силу, которая модифицируется лишь различными условиями, складывающимися во внутренней и международной сферах».
Вторая точка зрения представлена работами австрийского социолога Л. Гумпловича, который считал, что внешняя политика определяет внутреннюю. Исходя из того, что борьба за существование является главным фактором социальной жизни, Л. Гумплович сформулировал систему законов
международной политики. Главный закон: соседние государства постоянно борются друг с другом из-за приграничной линии. Из основного закона вытекают вторичные. Один из них таков: любое государство должно препятствовать усилению могущества соседа и заботиться о политическом равновесии; кроме того, любое государство стремится к выгодным приобретениям, например, получить выход к морю как средству приобретения морского могущества. Наконец, третий закон: внутренняя политика должна быть подчинена целям наращивания военной силы, с помощью которой обеспечиваются ресурсы для выживания государства. Таковы, согласно Л. Гумпиловичу, основные законы международной политики.
Третья точка зрения представлена марксизмом, который считает, что внешняя политика определяется внутренней и является продолжением внутриобщественных отношений. Содержание последних обусловлено господствующими в обществе экономическими отношениями и интересами правящих классов.
Отношения между государствами на международной арене никогда не были равноправными. Роль каждого государства определялась его экономическими, технологическими, военными, информационными возможностями. Эти возможности обуславливали характер отношений между государствами и, следовательно, тип системы международных отношений. Типология международных отношений имеет практическое значение, поскольку позволяет выявить те глобальные факторы, которые влияли на развитие как мирового сообщества, так и конкретной страны.
В мире все большее значение приобретают интеграционные процессы, которые проявляются в создании международных межгосударственных организаций (таких, например, как ООН, НАТО, МОТ, ВОЗ, ФАО, ЮНЕСКО, ЮНИСЕФ, ШОС и др.), конфедераций (Евросоюз, усиливающий свои позиции союз России и Беларуссии). Крупнейшей конфедерацией государств в современное время представляется Европейский Союз (ЕС). Цели этой
конфедерации государств: 1) образование тесного союза народов Европы, содействие экономическому росту путем создания пространства без внутренних границ, создание единой валюты; 2) проведение совместной внешней политики и политики в области безопасности; 3) развитие сотрудничества в сфере юстиции (создание и подписание Евроконституции и др.) и внутренних дел и др. Органами ЕС являются: 1) Европейский Совет; 2) Европейский Парламент; 3) Совет Европейского Союза (Совет Министров); 4) Европейская Комиссия; 5) Европейский суд.
Сегодня ЕС уже не просто группа стран, объединившихся в таможенный союз или общий рынок, - это несравнимо большее. Являясь безусловным лидером не только европейской, но и мировой интеграции, он закладывает основные тенденции функционирования мировой политики. Это, в свою очередь, ведет к более тесным политическим, экономическим, научным и культурным связям между странами-участницами. В современной международной системе Российская Федерация и ЕС выступают как самостоятельные и одновременно активно взаимодействующие агенты мирового политического процесса, фундаментом которого являются основные принципы международного права и Устава ООН. Партнерство России и ЕС было юридически оформлено в 1994 г. соглашением о Партнерстве и Сотрудничестве, ко -торое вступило в силу 1 декабря 1997 г. Периодически проводятся саммиты «Россия - ЕС», на которых обсуждаются актуальные вопросы международной политики и экономического сотрудничества.
Современная ситуация в мире, связанная с кризисом неолиберального сценария глобализации, который базировался на идее единоличного господства в международной политики США, потребовала от Российской Федерации выработки новых принципов, на которых будет строиться ее внешняя политика. Эти принципы-позиции в свое время были оглашены Д.А. Медведевым. Назовем их:
Первая позиция - международное право. Россия признает первенство основополагающих принципов международного права, которые определяют отношения между цивилизованными народами.
Вторая позиция - мир должен быть многополярен. Медведев считает неприемлемой однополярность. Россия «не может принять такое мироустройство, в котором все решения принимаются одной страной, даже такой серьезной, как США», - заявил президент. Он считает, что «такой мир неустойчив и грозит конфликтами».
Третья позиция - Россия не хочет конфронтации ни с одной страной. «Россия не собирается изолироваться, - сказал Медведев. - Мы будем развивать настолько, насколько возможно, наши дружеские отношения с Европой и США и другими странами мира».
Четвертая позиция, которую Д. Медведев назвал безусловным приоритетом внешней политики страны, - защита жизни и достоинства российских граждан, «где бы они ни находились». «Мы будем также защищать интересы нашего предпринимательского сообщества за границей, -подчеркнул президент. - И всем должно быть понятно, что все, кто будет совершать агрессию, получат ответ».
Пятая позиция - интересы России в дружественных ей регионах. «У России, как у других стран мира, есть регионы, в которых находятся привилегированные интересы, - пояснил Медведев. - В этих регионах расположены страны, с которыми связаны дружеские отношения». И Россия, по словам президента, будет «очень внимательно работать в этих регионах». Медведев уточнил, что речь идет не только о приграничных государствах.
Американский социолог Л. Кербо утверждает, что нельзя понять любое современное общество, не выяснив его место в мировой системе, на которое влияют и экономический рост, и урбанизация, и демография.
Мировую систему можно рассматривать как совокупность отношений между государствами, аналогично отношениям между группами в обществе. Э. Гидденс определяет мировую систему как социальную систему
глобальных масштабов, связывающие все общества в единый мировой социальный порядок.
Одну из теорий мировой системы разработал И. Валлерстайн. В основе мировой системы лежат экономические отношения. В современном мире все государства связаны между собой. Но экономические роли каждого государства различны и по специализации, и по степени влияния. В некотором смысле мир- это международная система стратификации «с классовой позиции» каждого государства по степени богатства и силы. Аналогично классовой будет и мировая борьба: одни хотят удержать позиции, другие - изменить.
В связи с этим можно выделить следующие типы государств с присущими им характерными чертами:
Центр: экономически развитые, с широкой специализацией. Сложная профессиональная структура с квалифицированной рабочей силой. Влияют на других, а сами независимы.
Периферия: ориентируются на добычу и экспорт сырья. Международные корпорации используют неквалифицированный рабочий труд. Более слабые государственные институты, не способные контролировать внутреннее и внешнее положение. Опора на армию, тайную полицию для поддержания социального порядка.
Полупериферия: государства развивают промышленность в широком плане, но значительно отстают от центра. По другим показателям они так же занимают промежуточное положение.
Государства центра, по мнению западных исследователей, имеют следующие преимущества: широкий доступ к сырью; дешевый труд; большие доходы от прямых инвестиций; рынок для экспорта; квалифицированная рабочая сила через миграцию в центр.
Если говорить о связях этих трех типов государств, то у центра больше связей по сравнению с другими государствами; периферия связана
только с центром; полупериферия связана с центром и другими полупериферийными странами, но не с периферийными.
По мнению Ш. Кумона, XXI век будет проходить под знаком информационной революции. Возможные конфликты будут возникать по поводу контроля над коммуникациями. Для мир-системы будут характерны следующие тенденции: одновременно с ростом влияния местного управления будет усиливаться глобальная система, требующая управления транспортом, связью, торговлей и др.; развитие общей мировой экономики поведет к ослаблению рыночных механизмов; будет возрастать роль общей системы знаний и культуры.
Песков В.Ю., Дегоев В.В. Основные тренды современных международных отношений. В статье рассматривается проблема векторов развития мирового политического процесса.
Ключевые слова: международные отношения, мировая политика, внешняя политика. Peskov V.U., Degoev М.М. The main trends of modern international relations. The problem of vectors of world politics.
Keywords: international relations, world politics, foreign policy.
Глобальный масштаб и радикальность происходящих в наши дни изменений в политической, экономической, духовной областях жизни мирового сообщества, в сфере военной безопасности позволяют выдвинуть предположение о формировании новой системы международных отношений, отличной от тех, которые функционировали на протяжении завершающегося столетия, а во многом и начиная с классической Вестфальской системы.
В мировой и отечественной литературе сложился более или менее устойчивый подход к систематизации международных отношений в зависимости от их содержания, состава участников, движущих сил и закономерностей. Считается, что собственно международные (межгосударственные) отношения зародились в период формирования национальных государств на относительно аморфном пространстве Римской империи. За точку отсчета принимается завершение «тридцатилетней войны» в Европе и заключение Вестфальского мира в 1648 г. С той поры весь 350-летний период международного взаимодействия вплоть до наших дней рассматривается многими, особенно западными исследователями, как история единой Вестфальской системы международных отношений. Доминирующими субъектами этой системы являются суверенные государства. В системе отсутствует высший арбитр, поэтому государства независимы в проведении внутренней политики в пределах своих национальных границ и в принципе равноправны Суверенитет предполагает невмешательство в дела друг друга. Со временем государства выработали основанный на этих принципах свод правил, регулирующих международные отношения, - международное право.
Большинство ученых сходится во мнении, что основной движущей силой Вестфальской системы международных отношений было соперничество между государствами: одни стремились увеличить свое влияние, а другие - не допустить этого. Коллизии между государствами определялись тем фактом, что национальные интересы, воспринимаемые как жизненно важные одними государствами, вступали в конфликт с национальными интересами других государств. Исход этого соперничества, как правило, определялся соотношением сил между государствами или союзами, в которые они вступали для реализации своих внешнеполитических целей. Установление равновесия, или баланса, означало период стабильных мирных отношений, нарушение баланса сил в конечном счете вело к войне и восстановлению его в новой конфигурации, отражающей усиление влияния одних государств за счет других. Эту систему для наглядности и, естественно, с большой долей упрощения сравнивают с движением бильярдных шаров. Государства сталкиваются друг с другом, образуя меняющиеся конфигурации, и затем движутся снова в бесконечной борьбе за влияние или безопасность. Главный принцип при этом - собственная выгода. Главный критерий - сила.
Вестфальскую эпоху (или систему) международных отношений разбивают на несколько этапов (или подсистем), объединенных общими, указанными выше закономерностями, но отличающихся друг от друга особенностями, характерными для конкретного периода отношений между государствами. Обычно историки выделяют несколько подсистем Вестфальской системы, которые часто рассматриваются в качестве как бы самостоятельных: систему преимущественно англо-французского соперничества в Европе и борьбы за колонии в XVII - XVIII вв.; систему «европейского концерта наций» или Венского конгресса в XIX в.; более глобальную по географии Версальско-Вашингтонскую систему между двумя мировыми войнами; наконец, систему холодной войны, или, по определению некоторых ученых, Ялтинско-Потсдамскую. Очевидно, что во второй половине 80-х - начале 90-х годов XX в. в международных отношениях произошли кардинальные изменения, которые позволяют говорить о завершении холодной войны и формировании новых системообразующих закономерностей. Основной вопрос сегодня заключается в том, каковы эти закономерности, в чем специфика нового этапа по сравнению с предыдущими, как он вписывается в общую Вестфальскую систему или отличается от нее, каким образом можно обозначить новую систему международных отношений.
Большинство зарубежных и отечественных международников принимают в качестве водораздела между холодной войной и нынешним этапом международных отношений волну политических изменений в странах Центральной Европы осенью 1989 г., а наглядным его символом считают падение Берлинской стены. В названиях большинства монографий, статей, конференций, учебных курсов, посвященных сегодняшним процессам, формирующаяся система международных отношений или мировой политики обозначается как относящаяся к периоду «после холодной войны» (post - cold war). Такое определение акцентирует внимание на том, чего в нынешнем периоде нет по сравнению с предыдущим. Очевидными отличительными моментами зарождающейся сегодня системы по сравнению с предыдущей являются снятие политико-идеологического противостояния между «антикоммунизмом» и «коммунизмом» ввиду стремительного и почти полного исчезновения последнего, а также свертывание военной конфронтации блоков, группировавшихся в годы холодной войны вокруг двух полюсов - Вашингтона и Москвы. Такое определение так же неадекватно отражает новую суть мировой политики, как в свое время формула «после Второй мировой войны» не вскрывала нового качества формировавшихся закономерностей холодной войны. Поэтому при анализе сегодняшних международных отношений и попытках прогноза их развития следовало бы обратить внимание на качественно новые процессы, зарождающиеся под влиянием изменившихся условий международной жизни.
В последнее время все чаще можно услышать пессимистические сетования по поводу того, что новая международная ситуация менее стабильна, предсказуема и даже более опасна, чем в предыдущие десятилетия. Действительно, четкие контрасты холодной войны яснее, чем многообразие полутонов новых международных отношений. Кроме того, холодная война - уже достояние прошлого, эпоха, ставшая объектом неспешного изучения историков, а новая система только зарождается, и ее развитие можно лишь предсказывать на основе еще небольшого объема информации. Эта задача тем более усложняется, если при анализе будущего исходить из закономерностей, характеризовавших прошлую систему. Частично это подтверждается тем
Фактом, что, по существу, вся наука о международных отношениях оперирующая методологией объяснения Вестфальской системы, оказалась не в состоянии предвидеть крушение коммунизма и окончание холодной войны. Ситуация усугубляется и тем, что смена систем происходит не мгновенно, а постепенно, в борьбе нового со старым. Видимо, и ощущение повышенной нестабильности и опасности вызвано этой изменчивостью нового, пока еще непонятного мира.
Новая политическая карта мира
При подходе к анализу новой системы международных отношений, видимо, следовало бы исходить из того, что окончание холодной войны завершило в принципе процесс оформления единого мирового сообщества. Путь, пройденный человечеством от изолированности континентов, регионов, цивилизаций и народов через колониальное собирание мира, расширение географии торговли, через катаклизмы двух мировых войн, массовый выход на мировую арену освободившихся от колониализма государств, мобилизацию противоположными лагерями ресурсов всех уголков мира в противостоянии холодной войны, повышение компактности планеты в результате научно-технической революции, завершился наконец крушением «железного занавеса» между Востоком и Западом и превращением мира в единый организм с определенным общим набором принципов и закономерностей развития его отдельных частей. Мировое сообщество все больше становится таковым в реальности. Поэтому в последнее время повышенное внимание уделяется проблемам взаимозависимости и глобализации мира, общему знаменателю национальных составляющих мировой политики. Видимо, анализ этих трансцендентных универсальных тенденций и может позволить более достоверно представить направление изменения мировой политики и международных отношений.
По мнению ряда ученых и политических деятелей, исчезновение идеологического возбудителя мировой политики в виде противоборства «коммунизм - антикоммунизм» позволяет вернуться к традиционной структуре отношений между национальными государствами, характерной для более ранних этапов Вестфальской системы. В этом случае распад биполярности предполагает образование многополярного мира, полюсами которого должны стать наиболее могущественные державы, сбросившие с себя ограничения корпоративной дисциплины в результате дезинтеграции двух блоков, миров или содружеств. Известный ученый и бывший госсекретарь США Г. Киссинджер в одной из последних своих монографий «Дипломатия» предсказывает, что формирующиеся после холодной войны международные отношения все больше будут напоминать европейскую политику XIX в., когда традиционные национальные интересы и меняющееся соотношение сил определяли дипломатическую игру, образование и распад союзов, изменение сфер влияния. Действительный член Российской академии наук в бытность свою министром иностранных дел РФ Е. М. Примаков уделял значительное внимание феномену зарождения многополярности. Надо заметить, что сторонники доктрины многополярности оперируют прежними категориями, такими, как «великодержавность», «сферы влияния», «баланс сил» и т.д. Идея многополярности стала одной из центральных в программных партийных и государственных документах КНР, хотя акцент в них делается, скорее, не на попытке адекватного отражения сути нового этапа международных отношений, а на задаче противодействия реальному или мнимому гегемонизму, недопущения формирования однополярного мира во главе с Соединенными Штатами. В западной литературе, да и в некоторых заявлениях американских официальных лиц речь нередко идет о «единоличном лидерстве США», т.е. об однополярности.
Действительно, в начале 90-х годов, если рассматривать мир с точки зрения геополитики, карта мира претерпела серьезные изменения. Распад Варшавского договора, Совета экономической взаимопомощи положил конец зависимости государств Центральной и Восточной Европы от Москвы, превратил каждое из них в самостоятельного агента европейской и мировой политики. Распад Советского Союза в принципе изменил геополитическую ситуацию в евразийском пространстве. В большей или меньшей степени и с разной скоростью государства, образовавшиеся на постсоветском пространстве, наполняют реальным содержанием свой суверенитет, формируют свои собственные комплексы национальных интересов, внешнеполитические курсы, не только теоретически, но и по существу становятся самостоятельными субъектами международных отношений. Дробление постсоветкого пространства на пятнадцать суверенных государств изменило геополитическую ситуацию и для соседних стран, ранее взаимодействовавших с единым Советским Союзом, например
Китая, Турции, стран Центральной и Восточной Европы, Скандинавии. Не только изменились локальные «балансы сил», но и резко возросла многовариантность отношений. Разумеется, Российская Федерация остается самым мощным государственным образованием на постсоветском, да и на евразийском пространстве. Но и ее новый, весьма ограниченный по сравнению с бывшим Советским Союзом потенциал (если такое сравнение вообще уместно), с точки зрения территории, населения, удельного веса экономики и геополитического соседства, диктует новую модель поведения в международных делах, если их рассматривать под углом зрения многополярного «баланса сил».
Геополитические изменения на Европейском континенте в результате объединения Германии, распада прежней Югославии, Чехословакии, очевидной прозападной ориентации большинства стран Восточной и Центральной Европы, включая государства Балтии, накладываются на определенное усиление европоцентризма и самостоятельности западноевропейских интеграционных структур, более рельефное проявление в ряде стран Европы настроений, не всегда совпадающих со стратегической линией США. Динамика экономического усиления Китая и повышение его внешнеполитической активности, поиск Японией более самостоятельного, подобающего ее экономической мощи места в мировой политике вызывают подвижки в геополитической ситуации в Азиатско-тихоокеанском регионе. Объективное возрастание удельного веса Соединенных Штатов в мировых делах после окончания холодной войны и распада Советского Союза в определенной степени нивелируется повышением самостоятельности других «полюсов» и определенным усилением изоляционистских настроений в американском обществе.
В новых условиях с окончанием противостояния двух «лагерей» холодной войны изменились координаты внешнеполитической деятельности и большой группы государств, входивших ранее в «третий мир». Потеряло свое прежнее содержание Движение неприсоединения, ускорилось расслоение Юга и дифференциация отношения образующихся в результате этого групп и отдельных государств к Северу, который также не монолитен.
Другим измерением многополярности можно считать регионализм. При всей разноплановости, неодинаковых темпах развития и степени интеграции региональные группировки вносят дополнительные особенности в изменение геополитической кар ты мира. Сторонники «цивилизационной» школы склонны рассматривать многополярность под углом зрения взаимодействия или столкновения культурно-цивилизационных блоков. По мнению самого модного представителя этой школы американского ученого С. Хантингтона, на смену идеологической биполярности холодной войны грядет столкновение многополярности культурно-цивилизационных блоков: западного - иудео-христианского, исламского, конфуцианского, славянско-православного, индуистского, японского, латиноамериканского и, возможно, африканского. Действительно, региональные процессы развиваются на разных цивилизационных фонах. Но вероятность принципиального деления мирового сообщества именно по этому признаку на данный момент представляется весьма умозрительной и пока не подкрепляется сколько-нибудь конкретными институционными или политикообразующими реалиями. Даже противоборство исламского «фундаментализма» с западной цивилизацией со временем теряет свою остроту.
Более материализованным является экономический регионализм в виде высокоинтегрированного Европейского союза, других региональных образований различной степени интеграции - Азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества, Содружества Независимых Государств, АСЕАН, Североамериканской зоны свободной торговли, аналогичных образований, зарождающихся в Латинской Америке и в Южной Азии. Хотя и в несколько измененном виде, но сохраняют свое значение региональные политические институты, например Организация латиноамериканских государств, Организация африканского единства и т.д. Они дополняются такими межрегиональными многофункциональными структурами, как североатлантическое партнерство, связка США - Япония, трехсторонняя структура Северная Америка - Западная Европа - Япония в виде «семерки», к которой постепенно подключается Российская Федерация.
Короче говоря, после окончания холодной войны геополитическая карта мира претерпела очевидные изменения. Но многополюсность объясняет скорее форму, чем суть новой системы международного взаимодействия. Означает ли многополюсность восстановление в полном объеме действия традиционных движущих сил мировой политики и мотиваций поведения ее субъектов на международной арене, характерных в большей или меньшей степени для всех этапов Вестфальской системы?
События последних лет пока не подтверждают такую логику многополюсного мира. Во-первых, Соединенные Штаты ведут себя значительно сдержаннее, чем они могли бы позволить себе по логике баланса сил при нынешней позиции в экономической, технологической и военной областях. Во-вторых, при определенной автономизации полюсов в западном мире не просматривается появление новых сколько-нибудь радикальных разделительных линий противоборства между Северной Америкой, Европой и АТР. При некотором возрастании уровня антиамериканской риторики в российской и китайской политических элитах более фундаментальные интересы обеих держав толкают их на дальнейшее развитие отношений с Соединенными Штатами. Расширение НАТО не усилило центростремительные тенденции в СНГ, чего следовало бы ожидать по законам многополюсного мира. Анализ взаимодействия постоянных членов Совета Безопасности ООН, «восьмерки» свидетельствует о том, что поле совпадения их интересов значительно шире области разногласий при всей внешней драматичности последних.
Исходя из этого, можно предположить, что на поведение мирового сообщества начинают оказывать влияние новые движущие силы, отличные от тех, что традиционно действовали в рамках Вестфальской системы. Для того чтобы проверить этот тезис, следовало бы рассмотреть новые факторы, которые начинают оказывать влияние на поведение мирового сообщества.
Глобальная демократическая волна
На рубеже 80 - 90-х годов качественно изменилось мировое социально-политическое пространство. Отказ народов Советского Союза, большинства других стран бывшего «социалистического содружества» от однопартийной системы государственного устройства и центрального планирования экономики в пользу рыночной демократии означал прекращение в основном глобального противостояния антагонистических социально-политических систем и существенное повышение удельного веса открытых обществ в мировой политике. Уникальной в истории особенностью самоликвидации коммунизма является мирный характер этого процесса, не сопровождавшегося, как обычно бывало при столь радикальной смене социально-политического устройства, сколько-нибудь серьезными военными или революционными катаклизмами. На значительной части евразийского пространства - в Центральной и Восточной Европе, а также на территории бывшего Советского Союза в принципе сложился консенсус в пользу демократической формы социально-политического устройства. В случае успешного завершения процесса реформирования этих государств, в первую очередь России (ввиду ее потенциала), в открытые общества на большей части северного полушария - в Европе, Северной Америке, Евразии - сформируется сообщество народов, живущее по близким социально-политическим и экономическим принципам, исповедующее близкие ценности, в том числе и в подходах к процессам глобальной мировой политики.
Естественным следствием окончания в основном противостояния между «первым» и «вторым» мирами явилось ослабление, а затем и прекращение поддержки авторитарных режимов - клиентов двух лагерей, противоборствовавших в годы холодной войны в Африке, Латинской Америке, Азии. Поскольку одним из главных достоинств таких режимов для Востока и Запада была, соответственно, «антиимпериалистическая» или «антикоммунистическая» ориентация, с окончанием противостояния между главным антагонистами они потеряли свою ценность как идеологические союзники и в результате лишились материальной и политической поддержки. За падением отдельных режимов такого рода в Сомали, Либерии, Афганистане последовали дезинтеграция этих государств и гражданская война. Большинство же других стран, например Эфиопия, Никарагуа, Заир, начали движение, правда, различными темпами, от авторитаризма. Это еще больше сократило мировое поле последнего.
На 80-е годы, особенно на их вторую половину, приходится напрямую не связанный с окончанием холодной войны широкомасштабный процесс демократизации на всех континентах. Бразилия, Аргентина, Чили перешли от военно-авторитарных к гражданским парламентским формам правления. Несколько позже эта тенденция распространилась на Центральную Америку. Показательным для результатов этого процесса является то, что 34 руководителя, участвовавшие во встрече в верхах стран Северной и Южной Америки в декабре 1994 г. (Куба не получила приглашения), были демократически избранными гражданскими лидерами своих государств. Аналогичные процессы демократизации, разумеется, с азиатской спецификой, наблюдались в это время в АТР - на Филиппинах, Тайване, в Южной Корее, Таиланде. В 1988 г. избранное правительство пришло на смену военному режиму в Пакистане. Крупным прорывом к демократии не только для Африканского континента явился отказ ЮАР от политики апартеида. В других странах Африки отход от авторитаризма шел более медленными темпами. Однако падение самых одиозных диктаторских режимов в Эфиопии, Уганде, Заире, определенное продвижение демократических реформ в Гане, Бенине, Кении, Зимбабве свидетельствуют о том, что волна демократизации не обошла и этот континент.
Необходимо отметить, что демократия имеет довольно разные степени зрелости. Это наглядно проявляется в эволюции демократических обществ со времен французской и американской революций до наших дней. Первичные формы демократии в виде регулярных многопартийных выборов, например, в ряде африканских стран или в некоторых новых независимых государствах на территории бывшего СССР в значительной степени отличаются от форм зрелых демократий, скажем, западноевропейского типа. Несовершенны и самые передовые демократии, если исходить из определения демократии, данного Линкольном: «правление народа, избранное народом и осуществляемое в интересах народа». Но очевидно и то, что между разновидностями демократий и авторитаризмом существует и демаркационная линия, определяющая качественное отличие внутренней и внешней политики обществ, находящихся по обе стороны от нее.
Глобальный процесс смены социально-политических моделей проходил в конце 80-х - начале 90-х годов в разных странах с различных стартовых позиций, имел неодинаковую глубину, его результаты в ряде случаев неоднозначны, и не всегда есть гарантии против рецидивов авторитаризма. Но масштабность этого процесса, его одновременное развитие в ряде стран, тот факт, что впервые в истории поле демократии охватывает более половины человечества и территории земного шара, а главное, самые мощные в экономическом, научно-техническом и военном плане государства - все это позволяет сделать вывод о качественном изменении социально-политического поля мирового сообщества. Демократическая форма организации обществ не отменяет противоречия, а иногда и острые конфликтные ситуации между соответствующими государствами. Например, факт функционирования в настоящее время парламентских форм правления в Индии и Пакистане, в Греции и Турции не исключает опасной напряженности в их взаимоотношениях. Значительная дистанция, пройденная Россией от коммунизма к демократии, не отменяет разногласий с европейскими государствами и Соединенными Штатами, скажем, по вопросам расширения НАТО или применения военной силы против режимов Саддама Хусейна, Слободана Милошевича. Но фактом является то, что на протяжении всей истории демократические государства никогда не воевали друг с другом.
Многое, разумеется, зависит от определения понятий «демократия» и «война». Обычно демократическим считается государство, если исполнительная и законодательная власти формируются путем соревновательных выборов. Это означает, что в таких выборах участвуют по крайней мере две независимые друг от друга партии, предусматривается право голоса по крайней мере половины взрослого населения и имел место по крайней мере один мирный конституционный переход власти от одной партии к другой. В отличие от инцидентов, пограничных столкновений, кризисов, гражданских войн международными войнами считаются военные действия между государствами с боевыми потерями вооруженных сил свыше 1000 человек.
Исследования всех гипотетических исключений из этой закономерности за всю мировую историю от войны между Сиракузами и Афинами в V в. до н. э. вплоть до сегодняшнего времени только подтверждают тот факт, что демократии воюют с авторитарными режимами и нередко начинают такие конфликты, но никогда не доводили до войны противоречия с другими демократическими государствами. Надо признать, что есть определенные основания для скептицизма у тех, кто указывает на то, что за годы существования Вестфальской системы поле взаимодействия демократических государств было относительно узким и на их мирное взаимодействие влияло общее противостояние превосходящей или равной по силе группы авторитарных государств. Еще не совсем ясно, как поведут себя демократические государства в отношении друг друга при отсутствии или качественном сокращении масштаба угрозы со стороны авторитарных государств.
Если все же закономерность мирного взаимодействия демократических государств не будет нарушена в XXI в., то происходящее сейчас в мире расширение поля демократии будет означать и расширение глобальной зоны мира. В этом, видимо, состоит первое и главное качественное отличие новой формирующейся системы международных отношений от классической Вестфальской системы, в рамках которой преобладание авторитарных государств предопределяло периодичность войн как между ними, так и с участием демократических стран.
Качественное изменение соотношения между демократией и авторитаризмом в глобальном масштабе дало основание американскому исследователю Ф. Фукуяме провозгласить окончательную победу демократии и в этом смысле объявить о «завершении истории» как борьбы между историческими формациями. Однако, как представляется, масштабное продвижение демократии на рубеже веков еще не означает ее полную победу. Коммунизм как социально-политическая система, хотя и с определенными изменениями, сохранился в Китае, Вьетнаме, Северной Корее, Лаосе, на Кубе. Его наследие ощущается в ряде стран бывшего Советского Союза, в Сербии.
За исключением, пожалуй, Северной Кореи во всех других социалистических странах вводятся элементы рыночной экономики, они так или иначе втягиваются в мировую экономическую систему. Практика отношений некоторых сохранившихся коммунистических государств с другими странами регулируется скорее принципами «мирного сосуществования», чем «классовой борьбы». Идеологический заряд коммунизма ориентирован больше на внутреннее потребление, во внешней политике все чаще берет верх прагматизм. Частичное экономическое реформирование и открытость международным экономическим связям порождают социальные силы, требующие соответствующего расширения политических свобод. Но доминирующая однопартийная система работает в противоположном направлении. В результате наблюдается эффект «качелей», движущихся от либерализма к авторитаризму и обратно. В Китае, например, это было движение от прагматических реформ Дэн Сяопина к силовому подавлению студенческих выступлений на площади Тяньаньмэнь, затем от новой волны либерализации к закручиванию гаек, и снова к прагматизму.
Опыт XX в. показывает, что коммунистическая система неизбежно воспроизводит такую внешнюю политику, которая вступает в противоречие с политикой, генерируемой демократическими обществами. Разумеется, факт радикального отличия социально-политических систем не обязательно обусловливает неизбежность военного конфликта. Но равно обосновано и предположение о том, что наличие этого противоречия не исключает такого конфликта и не позволяет надеяться на достижение уровня отношений, которые возможны между демократическими государствами.
В авторитарной сфере еще остается значительное число государств, социально-политическая модель которых определяется либо инерцией личных диктатур, как, например, в Ираке, Ливии, Сирии, или аномалией процветания средневековых форм восточного правления в сочетании с технологическим прогрессом в Саудовской Аравии, государствах Персидского залива, некоторых странах Магриба. При этом первая группа находится в состоянии непримиримой конфронтации с демократией, а вторая готова сотрудничать с ней до той поры, пока та не стремится поколебать установившийся в этих странах социально-политический статус-кво. Авторитарные структуры, хотя и в измененной форме, закрепились в ряде постсоветских государств, например в Туркмении.
Особое место среди авторитарных режимов занимают страны «исламской государственности» экстремистского толка - Иран, Судан, Афганистан. Уникальный потенциал воздействия на мировую политику придает им международное движение исламского политического экстремизма, известного под не совсем корректным названием «исламский фундаментализм». Это революционно-идеологическое течение, отвергающее западную демократию как образ жизни общества, допускающее террор и насилие в качестве средства реализации доктрины «исламской государственности», получило в последние годы широкое распространение среди населения в большинстве стран Ближнего Востока и других государствах с высоким процентом мусульманского населения.
В отличие от сохранившихся коммунистических режимов, которые (за исключением Северной Кореи) ищут пути сближения с демократическими государствами, по крайней мере в экономической области, и идеологический заряд которых затухает, ис-ламский политический экстремизм является динамичным, массовым и реально угрожает стабильности режимов Саудовской Аравии, стран Персидского залива, некоторых государств Магриба, Пакистана, Турции, Центральной Азии. Разумеется, при оценках масштабности вызова исламского политического экстремизма мировому сообществу следует соблюдать чувство меры, учитывать противодействие ему в мусульманском мире, например, со стороны светских и военных структур в Алжире, Египте, зависимость стран новой исламской государственности от мировой экономики, а также признаки определенной эрозии экстремизма в Иране.
Сохранение и возможность увеличения числа авторитарных режимов не исключают вероятности военных столкновений как между ними, так и с демократическим миром. По всей видимости, именно в секторе авторитарных режимов и в полосе соприкосновения последних с миром демократии могут развиваться в будущем наиболее опасные, чреватые военными конфликтами процессы. Небесконфликтной остается и «серая» зона государств, отошедших от авторитаризма, но еще не завершивших демократических преобразований. Однако общая тенденция, рельефно проявившаяся в последнее время, все же свидетельствует о качественном изменении глобального социально-политического поля в пользу демократии, а также о том, что авторитаризм ведет арьергардные исторические бои. Разумеется, исследование дальнейших путей развития международных отношений должно включать более тщательный анализ закономерностей отношений между странами, достигшими разных стадий демократической зрелости, влияния демократического преобладания в мире на поведение авторитарных режимов и т.д.
Глобальный экономический организм
Соразмерны социально-политическим изменения и в мировой экономической системе. Принципиальный отказ большинства бывших социалистических стран от централизованного планирования экономики означал включение в 90-х годах в глобальную систему рыночной экономики масштабного потенциала и рынков этих стран. Речь, правда, шла о прекращении противоборства не двух примерно равных блоков, как это было в военно-политической области. Экономические структуры социализма никогда не представляли сколько-нибудь серьезной конкуренции западной экономической системе. В конце 80-х годов доля стран - членов СЭВ в валовом мировом продукте составляла порядка 9%, а промышленно развитых капиталистических стран -57%. Большая часть экономики «третьего мира» ориентировалась на рыночную систему. Поэтому процесс включения бывших социалистических экономик в мировое хозяйство имел скорее перспективное значение и символизировал завершение формирования или восстановление на новом уровне единой глобальной экономической системы. Качественные же ее изменения накапливались в рыночной системе еще до окончания холодной войны.
В 80-е годы в мире наметился широкий прорыв в сторону либерализации мировой экономики - сокращения государственной опеки над экономикой, предоставления больших свобод частному предпринимательству внутри стран и отказа от протекционизма в отношениях с зарубежными партнерами, что, правда, не исключало помощи со стороны государства при выходе на мировые рынки. Именно эти факторы в первую очередь обеспечили экономике ряда стран, например Сингапура, Гонконга, Тайваня, Южной Кореи, беспрецедентно высокие темпы роста. Кризис, поразивший в последнее время ряд стран Юго-Восточной Азии, по мнению многих экономистов, явился следствием «перегрева» экономик в результате их быстрого взлета при сохранении архаичных политических структур, деформирующих экономическую либерализацию. Экономические реформы в Турции способствовали стремительной модернизации этой страны. В начале 90-х годов процесс либерализации распространяется на страны Латинской Америки - Аргентину, Бразилию, Чили, Мексику. Отказ от жесткого государственного планирования, сокращение бюджетного дефицита, приватизация крупных банков и госпредприятий, снижение таможенных тарифов позволили им резко повысить темпы экономического роста и выйти по этому показателю на второе место после стран Восточной Азии. В это же время аналогичные реформы, хотя и гораздо менее радикального характера, начинают пробивать себе дорогу в Индии. В 90-е годы пожинаются осязаемые плоды открытия экономики Китая внешнему миру.
Логическим следствием этих процессов стала существенная активизация международного взаимодействия национальных экономик. Темпы роста международной торговли превосходят мировые темпы внутриэкономического роста. Сегодня более 15% мирового валового продукта реализуется на зарубежных рынках. Вовлеченность в международную торговлю превратилась в серьезный и универсальный фактор роста благосостояния мирового сообщества. Завершение в 1994 г. Уругвайского раунда ГАТТ, предусматривающего дальнейшее существенное снижение тарифов и распространение либерализации торговли на потоки услуг, преобразование ГАТТ во Всемирную торговую организацию знаменовали выход международной торговли на качественно новый рубеж, повышение взаимозависимости мировой хозяйственной системы.
В последнее десятилетие в этом же направлении развивался значительно усилившийся процесс интернационализации финансового капитала. Особенно ярко это проявилось в интенсификации потоков международных инвестиций, которые с 1995 г. растут быстрее, чем торговля и производство. Это стало результатом существенного изменения инвестиционного климата в мире. Демократизация, политическая стабилизация и экономическая либерализация во многих регионах сделали их более привлекательными для зарубежных инвесторов. С другой стороны, произошел психологический перелом во многих развивающихся странах, которые осознали, что привлечение иностранного капитала является трамплином для развития, облегчает выход на международные рынки и доступ к новейшим технологиям. Это, разумеется, требовало частичного отказа от абсолютного экономического суверенитета и означало повышение конкуренции для ряда отечественных отраслей. Но примеры «азиатских тигров» и Китая побудили большинство развивающихся стран и государств с переходной экономикой включиться в соревнование за привлечение инвестиций. В середине 90-х годов объем иностранных инвестиций превысил 2 трлн. долл. и продолжает быстро расти. Организационно эту тенденцию закрепляет заметное повышение активности международных банков, инвестиционных фондов и бирж ценных бумаг. Еще одной гранью такого процесса является существенное расширение поля деятельности транснациональных корпораций, которые сегодня контролируют около трети активов всех частных компаний мира, а объем реализации их продукции приближается к валовому продукту экономики США.
Несомненно, продвижение интересов отечественных компаний на мировом рынке по-прежнему остается одной из главных задач любого государства. При всей либерализации международных экономических связей межнациональные противоречия, как показывают часто жесткие споры США и Японии по вопросам торгового дисбаланса или с Европейским союзом из-за субсидирования им сельского хозяйства, сохраняются. Но очевидно, что при нынешней степени взаимозависимости мирового хозяйства почти ни одно государство не может противопоставлять свои эгоистические интересы мировому сообществу, поскольку рискует оказаться в роли мирового изгоя или подорвать существующую систему с равно плачевными результатами не только для конкурентов, но и для собственной экономики.
Процесс интернационализации и усиления взаимозависимости мировой экономической системы идет в двух плоскостях - в глобальной и в плоскости региональной интеграции. Теоретически региональная интеграция может подхлестнуть межрегиональное соперничество. Но сегодня эта опасность ограничивается некоторыми новыми свойствами мировой экономической системы. Прежде всего, открытостью новых региональных образований - они не возводят по своей периферии дополнительных тарифных барьеров, а снимают их в отношениях между участниками быстрее, чем тарифы снижаются в глобальном плане в рамках ВТО. Это является стимулом для дальнейшего, более радикального уменьшения барьеров в мировом масштабе, в том числе и между региональными экономическими структурами. Кроме того, некоторые страны являются участниками нескольких региональных группировок. Например, США, Канада, Мексика полноправно участвуют как в АТЭС, так и в НАФТА. А подавляющее большинство транснациональных корпораций одновременно функционирует в орбитах всех существующих региональных организаций.
Новые качества мировой экономической системы - стремительное расширение зоны рыночного хозяйства, либерализация национальных экономик и их взаимодействие через посредство торговли и международных инвестиций, космополитизация все большего числа субъектов мировой экономики - ТНК, банков, инвестиционных групп - оказывают серьезное влияние на мировую политику, международные отношения. Мировая экономика становится настолько взаимосвязанной и взаимозависимой, что интересы всех ее активных участников требуют сохранения стабильности не только в экономическом, но и военно-политическом плане. Некоторые ученые, ссылающиеся на то, что высокая степень взаимодействия в европейской экономике начала XX в. не предотвратила развязывания. Первой мировой войны, игнорируют качественно новый уровень взаимозависимости сегодняшней мировой экономики и космополитизации ее значительного сегмента, радикальное изменение соотношения экономического и военного факторов в мировой политике. Но наиболее существенным, в том числе и для формирования новой системы международных отношений, является тот факт, что процесс создания нового мирового экономического сообщества взаимодействует с демократическими преобразованиями социально-политического поля. Кроме того, в последнее время глобализация мировой экономики все больше играет роль стабилизатора мировой политики и сферы безопасности. Особенно это влияние заметно в поведении ряда авторитарных государств и обществ, движущихся от авторитаризма к демократии. Масштабная и увеличивающаяся зависимость экономики, например, Китая, ряда новых независимых государств от мировых рынков, инвестиций, технологий заставляет их корректировать свои позиции по политическим и военным проблемам международной жизни.
Естественно, мировой экономический горизонт не безоблачен. Основной проблемой остается разрыв между индустриально развитыми государствами и значительным числом развивающихся или экономически стагнирующих стран. Процессы глобализации охватывают в первую очередь сообщество развитых стран. В последние годы усилилась тенденция прогрессирующего расширения такого разрыва. По мнению многих экономистов, значительное число стран Африки и ряд других государств, например Бангладеш, отстали «навсегда». Для большой группы развивающихся экономик, в частности Латинской Америки, их попытки приблизиться к мировым лидерам сводятся на нет огромным внешним долгом и необходимостью его обслуживания Особый случай представляют экономики, совершающие переход от системы централизованного планирования к рыночной модели. Их выход на мировые рынки товаров, услуг, капиталов особенно болезнен.
Существуют две противоположные гипотезы относительно влияния этого разрыва, условно обозначаемого как разрыв между новыми Севером и Югом, на мировую политику. Многие международники видят в этом долгосрочном феномене основной источник будущих конфликтов и даже попыток Юга насильственно переделить экономическое благосостояние мира. Действительно, нынешнее серьезное отставание от ведущих держав по таким показателям, как удельный вес ВВП в мировом хозяйстве или доход на душу населения, потребует, скажем, от России (на которую приходится около 1,5% мирового валового продукта), Индии, Украины, нескольких десятилетий развития темпами, в несколько раз превышающими среднемировые, для того чтобы приблизиться к уровню США, Японии, Германии и не отстать от Китая. При этом надо иметь в виду, что сегодняшние страны-лидеры не будут стоять на месте. Точно так же трудно предположить, что в обозримом будущем какая-либо новая региональная экономическая группировка - СНГ или, скажем, зарождающаяся в Южной Америке - сможет приблизиться к ЕС, АТЭС, НАФТА, на долю каждой из которых приходится свыше 20% валового мирового продукта, мировой торговли и финансов.
Согласно другой точке зрения, интернационализация мировой экономики, ослабление заряда экономического национализма, тот факт, что хозяйственное взаимодействие государств перестает быть игрой с нулевым результатом, позволяют надеяться на то, что экономический разрыв между Севером и Югом не превратится в новый источник глобальной конфронтации, особенно в ситуации, когда, хотя и отставая по абсолютным показателям от Севера, Юг все же будет развиваться, повышая свое благосостояние. Здесь, вероятно, уместна аналогия с модус вивенди между крупными и средними компаниями в рамках национальных экономик: средние по масштабам компании не обязательно антагонистически сталкиваются с корпорациями-лидерами и стремятся ликвидировать разрыв между ними любыми средствами. Многое зависит от организационно-правовой среды, в которой функционирует бизнес, в данном случае мировой.
Сочетание либерализации и глобализации мировой экономики наряду с очевидными выгодами несет в себе и скрытые угрозы. Цель конкуренции корпораций и финансовых институтов –прибыль, а не сохранение стабильности рыночной экономики. Либерализация уменьшает ограничения на конкуренцию, а глобализация расширяет ее поле. Как показал последний финансовый кризис в Юго-Восточной Азии, Латинской Америки, России, затронувший рынки всего мира, новое состояние мирового хозяйства означает глобализацию не только позитивных, но и негативных тенденций. Понимание этого заставляет мировые финансовые институты спасать экономические системы Южной Кореи, Сянгана, Бразилии, Индонезии, России. Но эти разовые операции лишь подчеркивают сохраняющееся противоречие между выгодами либерального глобализма и ценой поддержания устойчивости мирового хозяйства. По всей видимости, глобализация рисков потребует глобализации их менеджмента, совершенствования таких структур, как ВТО, МВФ и группа семи ведущих индустриальных держав. Очевидно и то, что растущий космополитический сектор глобальной экономики меньше подотчетен мировому сообществу, чем национальные экономики государствам.
Как бы то ни было, новый этап мировой политики определенно выдвигает ее экономический компонент на передний план. Так, можно предположить, что объединению большой Европы в конечном счете препятствуют, скорее, не столкновения интересов в военно-политической области, а серьезный экономический разрыв между ЕС, с одной стороны, и посткоммунистическими странами - с другой. Подобно этому главная логика развития международных отношений, например, в Азиатско-тихоокеанском регионе диктуется не столько соображениями военной безопасности, сколько экономическими вызовами и возможностями. На протяжении последних лет такие международные экономические институты, как «семерка», ВТО, МВФ и Всемирный банк, руководящие органы ЕС, АТЭС, НАФТА, явно сравниваются по влиянию на мировую политику с Советом Безопасности, Генеральной Ассамблеей ООН, региональными политическими организациями, военными союзами, а нередко и превосходят их. Таким образом, экономизация мировой политики и формирование нового качества мировой экономики становятся другим основным параметром формирующейся сегодня системы международных отношений.
Новые параметры военной безопасности
Каким бы парадоксальным ни представлялось, на первый взгляд, предположение о развитии тенденции к демилитаризации мирового сообщества в свете последнего драматического конфликта на Балканах, напряженности в районе Персидского залива, неустойчивости режимов нераспространения оружия массового уничтожения, оно все же имеет основание для серьезного рассмотрения в долгосрочном плане.
Окончание холодной войны совпало с кардинальным изменением места и роли фактора военной безопасности в мировой политике. В конце 80-х - 90-х годах наблюдается масштабное сокращение глобального потенциала военной конфронтации холодной войны. Со второй половины 80-х годов устойчиво снижаются мировые расходы на оборону. В рамках международных договоров и в порядке односторонних инициатив осуществляется беспрецедентное в истории сокращение ракетно-ядерных, обычных вооружений и личного состава вооруженных сил. Снижению уровня военной конфронтации способствовали значительная передислокация вооруженных сил на национальные территории, развитие мер доверия и позитивного взаимодействия в военной области. Идет процесс конверсии большой части мирового военно-промышленного комплекса. Параллельная активизация ограниченных конфликтов на периферии центральной военной конфронтации времен холодной войны при всей их драматичности и «неожиданности» на фоне мирной эйфории, характерной для конца 80-х годов, по масштабам и последствиям не может сравниться с ведущей тенденцией демилитаризации мировой политики.
Развитие этой тенденции имеет несколько фундаментальных причин. Преобладающая демократическая монотипность мирового сообщества, а также интернационализация мировой экономики сокращают питательную политико-экономическую среду глобального института войны. Не менее важным фактором является неопровержимо доказанное всем ходом холодной войны революционное значение характера ядерного оружия.
Создание ядерного оружия означало в широком плане исчезновение возможности победы для какой-либо из сторон, что на протяжении всей предыдущей истории человечества являлось непременным условием ведения войн. Еще в 1946г. американский ученый Б. Броуди обратил внимание на эту качественную характеристику ядерного оружия и высказал твердое убеждение, что в будущем единственной его задачей и функцией будет сдерживание войны. Некоторое время спустя эту аксиому подтвердил А.Д. Сахаров. На протяжении всей холодной войны и США, и СССР пытались найти пути обхода этой революционной реальности. Обе стороны предпринимали активные попытки выйти из ядерного пата посредством наращивания и совершенствования ракетно-ядерных потенциалов, разработки изощренных стратегий его применения, наконец, подходов к созданию противоракетных систем. Пятьдесят лет спустя, создав около 25 тыс. только стратегических ядерных боезарядов, ядерные державы пришли к неизбежному выводу: применение ядерного оружия означает не только уничтожение противника, но и гарантированное самоубийство. Более того, перспектива ядерной эскалации резко ограничила возможность применения противостоящими сторонами обычных вооружений. Ядерное оружие сделало холодную войну разновидностью «вынужденного мира» между ядерными державами.
Опыт ядерной конфронтации в годы холодной войны, радикальные сокращения ракетно-ядерных арсеналов США и РФ в соответствии с договорами СНВ-1, СНВ-2, отказ от ядерного оружия Казахстана, Беларуси и Украины, принципиальная договоренность РФ и США о дальнейших более глубоких сокращениях ядерных зарядов и средств их доставки, сдержанность Великобритании, Франции и Китая в развитии своих национальных ядерных потенциалов позволяют сделать вывод о признании ведущими державами в принципе бесперспективности ядерного оружия как средства достижения победы или эффективного средства влияния на мировую политику. Хотя сегодня трудно представить такую ситуацию, когда одна из держав может применить ядерное оружие, вероятность использования его в качестве самой крайней меры или в результате ошибки все же остается. Кроме того, сохранение ядерного и другого оружия массового уничтожения даже в процессе радикальных сокращений повышает «негативную значимость» обладающего им государства. Например, опасения (независимо от их обоснованности) относительно сохранности ядерных материалов на территории бывшего Советского Союза дополнительно повышают внимание мирового сообщества к его правопреемникам, в том числе и к Российской Федерации.
На пути всеобщего ядерного разоружения стоит несколько фундаментальных препятствий. Полный отказ от ядерного оружия означает и исчезновение его основной функции - сдерживания войны, в том числе и обычной. Кроме того, ряд держав, например Россия или Китай, могут рассматривать наличие ядерного оружия в качестве временной компенсации относительной слабости их потенциалов обычных вооружений, а вместе с Великобританией и Францией - и как политический символ великодержавности. Наконец, тот факт, что даже минимальные потенциалы ядерного оружия могут служить эффективным средством сдерживания войны, усвоили и другие страны, особенно находящиеся в состоянии локальных холодных войн с соседями, например Израиль, Индия, Пакистан.
Проведение испытаний ядерного оружия Индией и Пакистаном весной 1998 г. закрепляет патовую ситуацию в конфронтации между этими странами. Можно предположить, что легализация ядерного статуса давнишними соперниками заставит их более энергично искать пути принципиального урегулирования застарелого конфликта. С другой стороны, не совсем адекватная реакция мирового сообщества на такой удар по режиму нераспространения может породить соблазн и других «пороговых» государств последовать примеру Дели и Исламабада. А это приведет к эффекту «домино», в результате чего вероятность несанкционированного или иррационального срабатывания ядерного оружия может перевесить его сдерживающие возможности.
Некоторые диктаторские режимы, учитывая результаты войн за Фолкленды, в Персидском заливе, на Балканах, не только осознали бесперспективность конфронтации с ведущими державами, обладающими качественным превосходством в сфере обычных вооружений, но и пришли к пониманию того, что гарантией против повторения аналогичных поражений может стать обладание оружием массового уничтожения. Таким образом, в ядерной сфере на передний план реально выходят две среднесрочные задачи - укрепление системы нераспространения ядерного и другого оружия массового уничтожения и одновременно определение функциональных параметров и минимально достаточных размеров ядерных потенциалов обладающих ими держав.
Задачи в области сохранения и укрепления режимов нераспространения сегодня оттесняют в плане приоритетности классическую проблему сокращения стратегических вооружений РФ и США. Долгосрочной же задачей остается продолжение выяснения целесообразности и поиска путей продвижения к безъядерному миру в условиях новой мировой политики.
Диалектическим звеном, связывающим режимы нераспространения оружия массового уничтожения и ракетных средств их доставки, с одной стороны, с контролем над стратегическими вооружениями «традиционных» ядерных держав - с другой, становится проблема противоракетной обороны и судьба Договора по ПРО. Перспектива создания ядерного, химического и бактериологического оружия, а также ракет средней дальности, а в недалеком будущем и межконтинентальных ракет рядом государств выдвигает в центр стратегического мышления проблему защиты от такой опасности. США уже обозначили предпочтительное для себя решение - создание «тонкой» противоракетной обороны страны, а также региональных противоракетных комплексов театров военных действий, в частности, в АТР - против северокорейских ракет, и на Ближнем Востоке - против ракет Ирана. Такие противоракетные потенциалы, развернутые в одностороннем порядке, девальвировали бы ракетно-ядерные потенциалы сдерживания РФ и Китая, что могло бы привести к стремлению последних компенсировать изменение стратегического баланса наращиванием собственных ракетно-ядерных вооружений с неизбежной дестабилизацией глобальной стратегической ситуации.
Другой актуальной проблемой является феномен локальных конфликтов. Окончание холодной войны сопровождалось заметной активизацией локальных конфликтов. Большинство из них были, скорее, внутригосударственными, чем международными, в том плане, что вызвавшие их противоречия были связаны с сепаратизмом, борьбой за власть или территорию в рамках одного государства. Большая часть конфликтов стала результатом распада Советского Союза, Югославии, обострения национально-этнических противоречий, проявление которых ранее сдерживалось авторитарными системами или блоковой дисциплиной холодной войны. Другие конфликты, например в Африке, стали следствием ослабления государственности и экономической разрухи. Третья категория - это длительные «традиционные» конфликты на Ближнем Востоке, в Шри-Ланке, Афганистане, вокруг Кашмира, которые пережили завершение холодной войны, или вспыхнули вновь, как это случилось в Камбодже.
При всем драматизме локальных конфликтов на рубеже 80 - 90-х годов с течением времени острота большей их части несколько спала, как, например, в Нагорном Карабахе, Южной Осетии, Приднестровье, Чечне, Абхазии, Боснии и Герцеговине, Албании, наконец, в Таджикистане. Частично это объясняется постепенным осознанием конфликтующими сторонами высокой цены и бесперспективности военного решения проблем, а во многих случаях эта тенденция подкреплялась принуждением к миру (так было в Боснии и Герцеговине, Приднестровье), другими миротворческими усилиями с участием международных организаций - ООН, ОБСЕ, СНГ. Правда, в нескольких случаях, например в Сомали, Афганистане, такие усилия не дали должных результатов. Эта тенденция подкрепляется серьезными подвижками в сторону мирного урегулирования между израильтянами и палестинцами, а также между Преторией и «прифронтовыми государствами». Соответствующие конфликты служили питательной средой нестабильности на Ближнем Востоке и юге Африки.
Изменяется в целом и глобальная картина локальных вооруженных конфликтов. В 1989 г. имело место 36 крупных конфликтов в 32 районах, а в 1995 г. было зарегистрировано 30 таких конфликтов в 25 районах. Некоторые из них, например взаимное истребление народностей тутси и хуту в Восточной Африке, приобретают характер геноцида. Реальной оценке масштабов и динамики «новых» конфликтов мешает их эмоциональное восприятие. Они вспыхнули в тех регионах, которые считались (без достаточных на то оснований) традиционно стабильными. Кроме того, они возникли в тот момент, когда мировая общественность уверовала в бесконфликтность мировой политики после завершения холодной войны. Беспристрастное же сравнение «новых» конфликтов со «старыми», бушевавшими в годы холодной войны в Азии, Африке, Центральной Америке, на Ближнем и Среднем Востоке, несмотря даже на масштабность последнего конфликта на Балканах, позволяет сделать более взвешенный вывод относительно долгосрочной тенденции.
Более актуальными сегодня становятся вооруженные операции, которые предпринимаются под руководством ведущих западных стран, в первую очередь США, против стран, которые, как считается, нарушают международное право, демократические или гуманитарные нормы. Наиболее наглядными примерами являются операции против Ирака с целью пресечения агрессии против Кувейта, принуждение к миру на заключительном этапе внутреннего конфликта в Боснии, восстановление законности на Гаити и в Сомали. Эти операции проводились с санкции Совета безопасности ООН. Особое место занимает крупномасштабная военная операция, предпринятая НАТО в одностороннем порядке без согласования с ООН, против Югославии в связи с ситуацией, в которой оказалось албанское население в Косово. Значимость последней заключается в том, что она ставит под вопрос принципы глобального политико-правового режима, как он был зафиксирован в Уставе ООН.
Глобальное сокращение военных арсеналов более рельефно обозначило качественный разрыв в вооружениях между ведущими военными державами и остальным миром. Фолклендский конфликт на завершающем этапе холодной войны, а затем война в Персидском заливе и операции в Боснии и Сербии наглядно продемонстрировали этот разрыв. Прогресс в миниатюризации и повышении способности поражения обычных боезарядов, совершенствование систем наведения, контроля, управления и разведки, средств ведения электронной борьбы, повышение мобильности обоснованно считаются решающими факторами современной войны. Выражаясь категориями холодной войны, баланс военных сил между Севером и Югом еще больше изменился в пользу первого.
Несомненно на этом фоне возрастание материальных возможностей США влиять на развитие ситуации в сфере военной безопасности большинства регионов мира. Абстрагируясь от ядерного фактора, можно сказать: финансовые возможности, высокое качество вооружений, способность быстрой переброски крупных контингентов войск и арсеналов вооружений на большие расстояния, мощное присутствие в Мировом океане, сохранение основной инфраструктуры баз и военных союзов - все это превратило США по имеющимся возможностям в единственную глобальную державу в военном плане. Дробление военного потенциала СССР при его распаде, глубокий и длительный экономический кризис, болезненно затронувший армию и военно-промышленный комплекс, медленные темпы реформирования оружейных сил, фактическое отсутствие надежных союзников ограничили военные возможности Российской Федерации евразийским пространством. Систематическая, рассчитанная на длительный срок модернизация вооруженных сил Китая дает основание предположить в перспективе серьезное повышение его способности проецировать военную мощь в Азиатско-тихоокеанском регионе. Несмотря на попытки некоторых западноевропейских стран играть более активную военную роль за пределами зоны ответственности НАТО, как это было в ходе войны в Персидском заливе или при проведении миротворческих операций в Африке, на Балканах, и как это провозглашено на будущее в новой стратегической доктрине НАТО, параметры военного потенциала собственно Западной Европы без американского участия в основном остаются региональными. Все остальные страны мира по разным причинам могут рассчитывать лишь на то, что военный потенциал каждой из них будет одним из региональных факторов.
Новая ситуация в области глобальной военной безопасности в целом определяется тенденцией к ограничению использования войны в классическом понимании. Но одновременно возникают новые формы применения силы, например «операция по гуманитарным причинам». В сочетании с изменениями в социально-политической и экономической областях такие процессы в военной сфере оказывают серьезное влияние на формирование новой системы международных отношений.
Космополитизация мировой политики
Изменение традиционной Вестфальской системы международных отношений затрагивает сегодня не только содержание мировой политики, но и круг ее субъектов. Если на протяжении трех с половиной веков государства были доминирующими участниками международных отношений, а мировая политика в основном политикой межгосударственной, то в последние годы их теснят транснациональные компании, международные частные финансовые институты, неправительственные общественные организации, не имеющие определенной национальности, во многом космополитичные.
Экономические гиганты, которые раньше легко было отнести к экономическим структурам конкретной страны, потеряли эту привязку, поскольку их финансовый капитал – транснациональный, менеджеры - представители разных национальностей, предприятия, штаб-квартиры и системы маркетинга часто находятся на разных континентах. Многие из них могут поднять на флагштоке не национальный, а только собственный флаг корпорации. В большей или меньшей степени процесс космополитизации, или «оффшоризации», затронул все крупные корпорации мира Соответственно уменьшился их патриотизм по отношению к тому или иному государству. Поведение транснационального сообщества мировых финансовых центров нередко оказывается столь же влиятельным, как и решения МВФ, «большой семерки».
Сегодня международная негосударственная организация «Гринпис» эффективно выполняет роль «глобального экологического полицейского» и часто определяет приоритеты в этой области, которые вынуждено принимать большинство государств. Общественная организация «Международная амнистия» обладает значительно большим влиянием, чем межгосударственный центр ООН по правам человека. Телевизионная компания Си-эн-эн отказалась от употребления в своих передачах термина «иностранный», поскольку «отечественными» для нее являются большинство стран мира. Значительно расширяется и растет авторитет мировых церквей и религиозных объединений. Все больше число людей, родившихся в одной стране, имеющих гражданство другой, а живущих и работающих в третьей. Человеку часто легче общаться через Интернет с людьми, живущими на других континентах, чем с соседями по дому. Космополитизация затронула и худшую часть человеческого сообщества - организации международного терроризма, преступности, наркомафии не знают отечества, а их влияние на мировые дела остается на небывало высоком уровне.
Все это расшатывает одну из важнейших основ Вестфальской системы - суверенитет, право государства выступать высшим судьей в национальных границах и единственным представителем нации в международных делах. Добровольная передача части суверенитета межгосударственным институтам в процессе региональной интеграции или в рамках таких международных организаций, как ОБСЕ, Совет Европы и др., дополнилась в последние годы стихийным процессом его «диффузии» в глобальном масштабе.
Существует точка зрения, согласно которой международное сообщество выходит на более высокий уровень мировой политики, с долгосрочной перспективой формирования Соединенных Штатов Мира. Или, выражаясь современным языком, движется к системе, схожей по стихийным и демократическим принципам построения и функционирования с Интернет. Очевидно, это слишком фантастический прогноз. В качестве прообраза будущей системы мировой политики, вероятно, следовало бы рассматривать Европейский союз. Как бы то ни было, с полной уверенностью можно утверждать, что глобализация мировой политики, рост в ней удельного веса космополитического компонента уже в ближайшее время потребуют от государств серьезного пересмотра их места и роли в деятельности мирового сообщества.
Увеличение прозрачности границ, усиление интенсификации транснационального общения, технологические возможности информационной революции ведут к глобализации процессов в духовной сфере жизни мирового сообщества. Глобализация в других областях привела к определенному стиранию национальных особенностей повседневного образа жизни, вкусов, моды. Новое качество международных политических, экономических процессов, ситуации в области военной безопасности открывает дополнительные возможности и стимулирует поиск нового качества жизни и в духовной области. Уже сегодня можно считать универсальной, за редкими исключениями, доктрину приоритета прав человека над национальным суверенитетом. Завершение глобальной идеологической борьбы между капитализмом и коммунизмом позволило по-новому взглянуть на доминирующие в мире духовные ценности, соотношение между правами отдельного человека и благосостоянием общества, национальными и глобальной идеями. В последнее время на Западе нарастает критика негативных черт потребительского общества, культуры гедонизма, ведется поиск путей сочетания индивидуализма и новой модели морального возрождения. О направлениях поиска новой морали мирового сообщества свидетельствует, например, призыв президента Чехии Вацлава Гавела возродить «естественное, уникальное и неповторимое ощущение мира, элементарное чувство справедливости, способность понимать вещи так же, как другие, чувство повышенной ответственности, мудрость, хороший вкус, мужество, сострадание и веру в важность простых действий, которые не претендуют быть универсальным ключом к спасению».
Задачи морального ренессанса стоят одними из первых в повестке дня мировых церквей, политики ряда ведущих государств. Огромное значение имеет результат поиска новой национальной идеи, сочетающей специфические и общечеловеческие ценности, процесс,который идет, по существу, во всех посткоммунистических обществах. Высказываются предположения, что в XXI в. способность того или иного государства обеспечить духовный расцвет своего общества будет иметь не меньшее значение для определения его места и роли в мировом сообществе, чем материальное благополучие и военная мощь.
Глобализация и космополитизация мирового сообщества обусловлены не только возможностями, связанными с новыми процессами в его жизнедеятельности, но и вызовами последних десятилетий. Речь прежде всего идет о таких общепланетарных задачах, как защита мировой экологической системы, регулирование глобальных миграционных потоков, напряженности, периодически возникающей в связи с ростом народонаселения и ограниченностью природных ресурсов земного шара. Очевидно - и это подтвердила практика, - что решение таких проблем требует адекватного их масштабам планетарного подхода, мобилизации усилий не только национальных правительств, но и негосударственных транснациональных организаций мирового сообщества.
Подводя итог, можно сказать, что процесс формирования единого мирового сообщества, глобальная волна демократизации, новое качество мировой экономики, радикальная демилитаризация и изменение вектора применения силы, появление новых, негосударственных, субъектов мировой политики, интернационализация духовной сферы жизнедеятельности человечества и вызовов мировому сообществу дают основания для предположения о формировании новой системы международных отношений, отличной не только от существовавшей в период холодной войны, но во многом и от традиционной Вестфальской системы. Судя по всему, не окончание холодной войны породило новые тенденции в мировой политике - оно только усилило их. Скорее, именно новые, трансцендентные, процессы в области политики, экономики, безопасности и духовной сфере, зародившиеся в период холодной войны, взорвали прежнюю систему международных отношений и формируют ее новое качество.
В мировой науке о международных отношениях в настоящее время нет единства относительно сути и движущих сил новой системы международных отношений. Это, видимо, объясняется тем, что сегодня для мировой политики характерно столкновение традиционных и новых, доселе неизвестных факторов. Национализм борется с интернационализмом, геополитика - с глобальным универсализмом. Трансформируются такие основополагающие понятия, как «сила», «влияние», «национальные интересы». Расширяется круг субъектов международных отношений и меняется мотивация их поведения. Новое содержание мировой политики требует новых организационных форм. Сейчас еще преждевременно говорить о рождении новой системы международных отношений как о завершенном процессе. Реалистичнее, пожалуй, вести речь об основных тенденциях формирования будущего мирового порядка, вырастания его из прежней системы международных отношений.
Как и при любом анализе, в данном случае важно соблюсти меру в оценке соотношения традиционного и только появляющегося. Крен в любую сторону искажает перспективу. Тем не менее даже несколько утрированное подчеркивание новых тенденций формирующегося сегодня будущего методологически сейчас более оправданно, чем зацикленность на попытках объяснять возникающие неизвестные явления исключительно с помощью традиционных понятий. Несомненно, что за этапом принципиального размежевания между новыми и старыми подходами должен последовать этап синтеза нового и неизменного в современной международной жизни. Важно правильно определить соотношение национального и глобального факторов, новое место государства в мировом сообществе, соразмерить такие традиционные категории, как геополитика, национализм, сила, национальные интересы, с новыми транснациональными процессами и режимами. Государства, правильно определившие долгосрочную перспективу становления новой системы международных отношений, могут рассчитывать на большую эффективность своих усилий, а те, кто продолжает действовать исходя из традиционных представлений, рискуют оказаться в хвосте мирового прогресса.
- Гаджиев К. С. Введение в геополитику. - М., 1997.
- Глобальные социальные и политические перемены в мире. Материалы российско-американского семинара (Москва, 23 - 24 октября /Отв. ред. А. Ю. Мельвиль. - М., 1997.
- Кеннеди П. Вступая в двадцать первый век. - М., 1997.
- Киссинджер Г. Дипломатия. - М., 1997. Поздняков Э. А. Геополитика. - М., 1995.
- Хантингтон С. Столкновение цивилизаций // Полис. - 1994. - № 1.
- Цыганков П. А. Международные отношения. - М., 1996.
Международные отношения — совокупность политических, экономических, идеологических, правовых, дипломатических и иных связей и взаимоотношений между государствами и системами государств, между основными классами, основными социальными, экономическими, политическими силами, организациями и общественными движениями, действующими на мировой арене, то есть между народами в самом широком смысле этого слова.
Исторически международные отношения складывались и развивались как отношения, прежде всего, межгосударственные; возникновение явления международных отношений связано с возникновением института государства, а изменение их характера на разных этапах исторического развития в значительной степени определялось эволюцией государства.
Системный подход к исследованию международных отношений
Для современной науки характерно изучение международных отношений как целостной системы, функционирующей по своим законам. Преимущества такого подхода состоят в том, что он позволяет глубже анализировать мотивацию поведения стран или военно-политических блоков, выявлять удельный вес тех или иных факторов, детерминирующих их действия, исследовать механизм, определяющий динамику мирового сообщества в целом, а в идеале прогнозировать его развитие. Системность применительно к международным отношениям означает такой характер долговременных взаимоотношений между государствами или группами государств, который отличают стабильность и взаимозависимость, в основе этих отношений лежит стремление к достижению определенного, осознанного комплекса устойчивых целей, в них в той или иной мере присутствуют элементы правовой регламентации базовых аспектов международной деятельности.
Становление системы международных отношений
Системность в международных отношениях - понятие историческое. Она формируется в период раннего Нового времени, когда международные отношения приобретают качественно новые черты, определившие их последующее развитие. Условной датой становления системы международных отношений считают 1648 г. - время окончания Тридцатилетней войны и заключения Вестфальского мира. Важнейшим условием возникновения системности явилось формирование национальных государств с относительно устойчивыми интересами и целями. Экономическим фундаментом этого процесса стало развитие буржуазных отношений, на идейно-политическую сторону огромное влияние оказала Реформация, подорвавшая католическое единство европейского мира и способствовавшая политическому и культурному обособлению государств. Внутри государств шел процесс укрепления централизаторских тенденций и преодоления феодального сепаратизма, результатом которого стала возможность вырабатывать и осуществлять последовательную внешнюю политику. Параллельно на основе развития товарно-денежных отношений и роста мировой торговли зарождалась система мирохозяйственных связей, в которую постепенно втягивались все более обширные территории и в рамках которой выстраивалась определенная иерархия.
Периодизация истории международных отношений в новое и новейшее время
В ходе развития системы международных отношений в новое и новейшее время выделяется ряд крупных этапов, существенно отличавшихся друг от друга по своему внутреннему содержанию, структуре, характеру взаимоотношений между составными элементами, господствующему набору ценностей. На основе этих критериев принято выделять Вестфальскую (1648-1789), Венскую (1815-1914), Версальско-Вашингтонскую (1919-1939), Ялтинско-Потсдамскую (биполярную) (1945-1991) и постбиполярную модели международных отношений. Каждая из последовательно сменявших друг друга моделей проходила в своем развитии через несколько фаз: от фазы становления до фазы распада. Вплоть до Второй мировой войны включительно исходной точкой очередного цикла в эволюции системы международных отношений были крупные военные конфликты, в ходе которых осуществлялась кардинальная перегруппировка сил, изменялся характер государственных интересов ведущих стран, происходила серьезная перекройка границ. Таким образом, устранялись старые довоенные противоречия, расчищалась дорога для нового витка развития.
Характерные черты международных отношений и внешней политики государств в новое время
С точки зрения истории международных отношений определяющее значение в новое время имели европейские государства. В «европейскую эпоху», продолжавшуюся вплоть до ХХ в., именно они выступали в роли главной динамической силы, во все большей степени влияя на облик остального мира посредством экспансии и распространения не него европейской цивилизации - процесса, начатого еще эпохой Великих географических открытий конца XV в.
В XVI - XVII в. окончательно ушли в прошлое представления о средневековом миропорядке, когда Европа воспринималась как некое христианское единство под духовным главенством папы и с универсалистской тенденцией к политическому объединению, возглавить которое должен был император Священной Римской империи. Реформация и религиозные войны положили конец духовному единству, а становление новой государственности и крах империи Карла V как последней универсалистской попытки - единству политическому. Отныне Европа становилась не столько единством, сколько множеством. В ходе Тридцатилетней войны 1618 - 1648 гг. окончательно утвердилась секуляризация международных отношений как одна из их самых важных характеристик в новое время. Если раньше внешняя политика в значительной степени определялась религиозными мотивами, то с началом нового времени главным мотивом действий отдельного государства стал принцип государственных интересов, под которыми понимается такая совокупность долгосрочных программно-целевых установок государства (военных, экономических, пропагандистских и пр.), реализация которых гарантировала бы данной стране сохранение суверенитета и безопасности. Наряду с секуляризацией другой важнейшей чертой международных отношений в новое время явился процесс монополизации внешней политики государством, в то время как отдельные феодалы, купеческие корпорации, церковные организации постепенно покидали европейскую политическую сцену. Ведение внешней политики требовало создания регулярной армии для защиты интересов государства во вне и бюрократии, призванной более эффективно осуществлять управление внутри. Происходило обособление внешнеполитических ведомств от других органов управления, шел процесс усложнения и дифференциации их структуры. Основную роль в принятии внешнеполитических решений играл монарх, в фигуре которого персонифицировалось абсолютистское государство XVII - XVIII в. Именно он воспринимается как источник и носитель суверенитета.
Государство берет под свой контроль и одно из самых распространенных средств ведения внешней политики в новое время - войну. В Средневековье понятие войны было многозначным и расплывчатым, оно могло применяться для обозначения разного рода внутренних конфликтов, различные феодальные группировки обладали «правом на войну». В XVII-XVIII в. все права на применение вооруженной силы переходят в руки государства, а само понятие «война» используется почти исключительно для обозначения межгосударственных конфликтов. При этом война признавалась совершенно нормальным естественным средством ведения политики. Порог, отделявший мир от войны, был крайне низким, о постоянной готовности его преступить свидетельствует статистика - два мирных года в XVII в., шестнадцать - в XVIII в. Главный вид войны XVII - XVIII в. - это так называемая «кабинетная война», т.е. война между суверенами и их армиями, имевшая своей целью приобретение конкретных территорий при осознанном стремлении к сохранению населения и материальных ценностей. Наиболее распространенным для абсолютистской династической Европы типом войны была война за наследство - испанское, австрийское, польское. С одной стороны, в этих войнах шла речь о престиже отдельных династий и их представителей, о вопросах ранга и иерархии; с другой - династические проблемы часто выступали в качестве удобного правового обоснования для достижения экономических, политических, стратегических интересов. Вторым важным типом войн являлись торгово-колониальные войны, возникновение которых было связано с быстрым развитием капитализма и острой торговой конкуренцией между европейскими державами. Примером подобных конфликтов являются англо-голландские и англо-французские войны.
Отсутствие внешних ограничителей деятельности государств, постоянные войны требовали выработки норм межгосударственных взаимоотношений. Одним из предложенных вариантов была международная организация или федерация, призванная регулировать споры дипломатическим путем и применять коллективные санкции к нарушителям общей воли. Идея «вечного мира» заняла прочное положение общественной мысли и прошла определенную эволюцию от апелляции к разуму государей через требование смены политического строя отдельных госдуарств к провозглашению неизбежности наступления вечного мира в отделенном будущем. Другой распространенной концепцией был «баланс сил » или «политическое равновесие ». В политической практике эта концепция стала реакцией на попытки Габсбургов и затем Бурбонов установить господство в Европе. Равновесие понималось как средство для обеспечения мира и безопасности всех участников системы. Задаче подведения юридической основы под отношения государств отвечало появление трудов Г. Гроция, С. Пуффендорфа по проблемам международного права. Существенный вклад в труды по истории международных отношений внесли исследователи Томас Гоббс, Никколло Маккиавелли, Дэвид Юм, Карл Хаусхофер, Робер Шуман, Френсис Фукуяма и др.
Особенности развития международных отношений XIX в. вытекали главным образом из того обстоятельства, что в это время происходили принципиальные изменения в жизни западного общества и государства. Так называемая «двойная революция» конца XVIII в., т.е. начавшийся в Англии промышленный переворот и Французская революция, стали точкой отсчета для проходившего в течение всего следующего столетия процесса модернизации, в ходе которого на смену традиционному сословно поделенному аграрному обществу пришла современная массовая промышленная цивилизация. Главным субъектом международных отношений по-прежнему остается государство, хотя именно в XIX в. определенную роль начинают играть и негосударственные участники международных отношений - национальные и пацифистские движения, разного рода политические объединения. Если с процессом секуляризации государство утрачивало традиционную опору в лице божественной санкции, то в начавшуюся эпоху демократизации оно постепенно теряло свою многовековую династическую подоплеку. В сфере международных отношений это ярче всего проявилось в полном исчезновении феномена войн за наследство, а на дипломатическом уровне в постепенном умалении вопросов первенства и ранга, столь характерных для Старого порядка. Потеряв старые опоры, государство крайне остро нуждалось в новых. В итоге кризис легитимации политического господства был преодолен с помощью ссылки на новый авторитет - нацию. Французская революция выдвинула идею народного суверенитета и рассматривала нацию как его источник и носителя. Однако до середины XIX в. - государство и нация выступали скорее как антиподы. Монархи боролись против национальной идеи как против наследия Французской революции, в то время как либеральные и демократические силы требовали своего участия в политической жизни именно на основе представления о нации как о политически самоуправляющемся народе. Ситуация менялась под влиянием кардинальных сдвигов в экономике и социальной структуре общества: реформы избирательного права постепенно допускали к политической жизни все более широкие слои, а государство начинало черпать свою легитимность в нации. Причем если первоначально национальная идея использовалась политическими элитами преимущественно инструментально в качестве средства мобилизации поддержки своей политики, продиктованной рациональными интересами, то постепенно она превращалась в одну из ведущих сил, определявших политику государства.
Огромное влияние на внешнюю политику государств и международные отношения в XIX в. оказал промышленный переворот. Оно проявилось в возросшей взаимозависимости между экономической и политической мощью. Экономика в значительно большей степени стала определять цели внешней политики, давала новые средства для достижения этих целей, порождала новые конфликты. Революция в сфере коммуникаций привела к преодолению «вековой враждебности пространства», стала условием расширения границ системы, «первой глобализации». Вкупе с быстрым техническим прогрессом в области разработки вооружений великих держав она также придала новое качество колониальной экспансии.
XIX век вошел в историю как самое мирное столетие нового времени. Архитекторы Венской системы сознательно стремились сконструировать механизмы, призванные предотвратить большую войну. Сложившаяся в тот период теория и практика «европейского концерта» знаменовала собой шаг на пути к сознательно управляемым на основе согласованных норм международным отношениям. Однако период 1815 - 1914 гг. был не столь однородным, за внешним миролюбием скрывались разные тенденции, мир и война шли рука об руку друг с другом. Как и раньше, война понималась как естественное средство осуществления государством своих внешнеполитических интересов. Вместе с тем процессы индустриализации, демократизации общества, развитие национализма придавали ей новый характер. С введением почти повсеместно в 1860-70-е гг. всеобщей воинской повинности начинала стираться грань между армией и обществом. Отсюда следовали два обстоятельства - во-первых, невозможность вести войну вопреки общественному мнению и, соответственно, необходимость ее пропагандистской подготовки, во-вторых, тенденция к приобретению войной тотального характера. Отличительными чертами тотальной войны является использование всех видов и средств борьбы - вооруженной, экономической, идеологической; неограниченные цели, вплоть до полного морального и физического уничтожения врага; стирание границ между военным и граждански населением, государством и обществом, общественным и частным, мобилизация всех ресурсов страны на борьбу с врагом. Война 1914 - 1918 гг., приведшая Венскую систему к краху, была не только Первой мировой, но и первой тотальной войной.
Особенности развития международных отношений и внешней политики государств в новейшее время
Первая мировая война стала отражением кризиса традиционного буржуазного общества, его ускорителем и стимулятором и в то же формой перехода от одной модели организации мирового сообщества к другой. Международно-правовым оформлением результатов Первой мировой войны и сложившейся после ее окончания новой расстановки сил стала Версальско-Вашингтонская модель международных отношений. Она формировалась как первая глобальная система - в клуб великих держав вошли США и Япония. Однако создать устойчивое равновесие на основе баланса интересов великих держав архитекторам Версальско-Вашингтонской системы не удалось. Она не только не устранила традиционные противоречия, но и способствовала появлению новых международных конфликтов .
Рис.1. Карта «Global Peace index».
Главным стало противостояние держав-победительниц и побежденных государств. Конфликт между союзными державами и Германией представлял собой важнейшее противоречие межвоенного времени, в итоге вылившееся в борьбу за новый передел мира. Противоречия между самими державами-победительницами не способствовали проведению ими согласованной политики и предопределили неэффективность первой международной организации по поддержанию мира - Лиги Наций . Органичным пороком Версальской системы было игнорирование интересов Советской России. В международных отношениях возник принципиально новый - межформационный, идейно-классовый конфликт. Появление еще одной группы противоречий - между малыми европейскими странами - было связано с решением территориально-политических вопросов, которое учитывало не столько их интересы, сколько стратегические соображения держав-победительниц. Сугубо консервативный подход к решению колониальных проблем обострил отношения между державами-метрополиями и колониями. Нараставшее национально-освободительное движение стало одним из важнейших показателей нестабильности и непрочности Версальско-Вашингтонской системы. Несмотря на свою неустойчивость Версальско-Вашингтонская модель не может быть охарактеризована лишь в негативном ключе. Наряду с консервативными, империалистическими тенденциями, в ней присутствовали демократические, справедливые начала. Они были обусловлены кардинальными изменениями в послевоенном мире: подъемом революционного и национально-освободительного движения, широким распространением пацифистских настроений, а также стремлением ряда лидеров держав-победительниц придать новому миропорядку более либеральный облик. На этих принципах основывались такие решения, как учреждение Лиги Наций, провозглашение независимости и территориальной целостности Китая, ограничение и сокращение вооружений. Однако они не смогли перечеркнуть деструктивных тенденций в развитии системы, которые особенно явственно проявились на волне великого экономического кризиса 1929-1933 гг. Приход к власти в ряде государств (в первую очередь в Германии) сил, нацеленных на слом существовавшей системы, стал важным фактором ее кризиса. Теоретически возможная альтернатива в эволюции Версальско-Вашингтонской системы просуществовала до середины 30-х гг., после чего деструктивные моменты в развитии этой модели стали полностью определять общую динамику функционирования системного механизма, что обусловило перерастание фазы кризиса в фазу распада. Решающее событие, определившее окончательную судьбу данной системы, произошло осенью 1938 г. Речь идет о Мюнхенском соглашении , после которого спасти систему от краха было уже невозможно.
Рис.2 . Политическая карта Европы
Начавшаяся 1 сентября 1939 г. Вторая мировая война стала своеобразной формой перехода от многополярной модели международных отношений к биполярной. Основные центры силы, цементирующие систему, переместились из Европы на просторы Евразии (СССР) и Северной Америки (США). Среди элементов системы появилась новая категория сверхдержав, конфликтное взаимодействие которых задавало вектор развития модели. Интересы сверхдержав приобретали глобальный охват, в зону которого попадали практически все районы земного шара, а это автоматически резко увеличивало поле конфликтного взаимодействия и, соответственно, вероятность возникновения локальных конфликтов. Огромную роль в развитии международных отношений после Второй мировой войны играл идеологический фактор. Биполярность мирового сообщества в значительной степени обусловливалась господством постулата о том, что в мире якобы существуют только две альтернативные модели общественного развития: советская и американская. Еще одним важным фактором, оказавшим влияние на функционирование биполярной модели, явилось создание ракетно-ядерного оружия, которое кардинально изменило всю систему принятия внешнеполитических решений и в корне перевернуло представления о характере военной стратегии. В реальности послевоенный мир при всей его внешней простоте - двухполюсности - оказался не менее, а, пожалуй, и более сложным, чем многополярные модели прежних лет. Тенденция к плюрализации международных отношений, их выходу за жесткие рамки биполярности, проявилась в активизации национально-освободительного движения, претендующего на самостоятельную роль в мировых делах, процессе западноевропейской интеграции, медленной эрозии военно-политических блоков.
Модель международных отношений, сложившаяся в результате Второй мировой войны, с самого начала была более структурированной, чем ее предшественницы. В 1945 г. была образована ООН - всемирная организация по поддержанию мира, в которую вошли практически все государства - составные элементы системы международных отношений. По мере развития расширялись и множились ее функции, совершенствовалась организационная структура, появлялись новые дочерние организации. Начиная с 1949 г. США стали формировать сеть военно-политических блоков , призванных создать барьер на пути возможного расширения сферы советского влияния. СССР в свою очередь конструировал подконтрольные ему структуры. Интеграционные процессы породили целую серию наднациональных структур, ведущей из которых стало ЕЭС. Происходило структурирование «третьего мира», возникали различные региональные организации - политического, экономического, военного, культурного плана. Совершенствовалось правовое поле международных отношений.
Особенности развития международных отношений на современном этапе
С резким ослаблением и последовавшим за ним распадом СССР прекратила свое существование биполярная модель. Соответственно, это означало и кризис управления системой, прежде основанного на блоковом противостоянии. Глобальный конфликт между СССР и США перестал быть ее организующей осью. Специфика ситуации 90-х гг. ХХ в. состояла в том, что процессы становления новой модели происходили одновременно с распадом структур старой. Это обусловило значительную неопределенность контуров будущего мирового устройства. Поэтому неудивительно то большое количество разнообразных прогнозов и сценариев будущего развития системы международных отношений, которое появилось в литературе 1990-х гг. Так, ведущие американские политологи К.Уолтц, Дж.Мэршаймер, К.Лейн предсказывали возврат к многополярности - обретение Германией, Японией, возможно, Китаем и Россией статуса центров силы. Другие теоретики (Дж.Най, Ч.Краутхаммер) в качестве основной называли тенденцию укрепления лидерства США. Реализация этой тенденции на рубеже ХХ-ХХI в. породила обсуждение перспектив утверждения и стабильного функционирования однополярности. Очевидно, что популярная в тот период в американской литературе концепция «гегемонистской стабильности», отстаивающая тезис об устойчивости системы, основанной на доминировании единственной сверхдержавы, была направлена на обоснование превосходства США в мире. Ее сторонники часто отождествляют выгоды США с «общим благом». Поэтому не вызывает удивления тот факт, что за пределами США отношение к подобной концепции по преимуществу скептическое. В условиях господства в международных отношениях силовой политики гегемония является потенциальной угрозой для государственных интересов всех стран, за исключением самого гегемона. Она создает ситуацию, при которой возможно утверждение произвола со стороны единственной сверхдержавы на мировой арене. В противовес идее «однополярного мира» выдвигается тезис о необходимости развития и укрепления многополярной структуры.
В реальности в современных международных отношениях действуют разнонаправленные силы: как способствующие закреплению лидирующей роли США, так и действующие в противоположном направлении. В пользу первой тенденции говорит асимметрия в мощи в пользу США, созданные механизмы и структуры, поддерживающие их лидерство прежде всего в мировой экономической системе. Несмотря на некоторые разногласия союзниками США остаются ведущие страны Западной Европы, Япония. В то же время принципу гегемонии противоречит фактор возрастающей гетерогенности мира, в котором сосуществуют государства с разными социально-экономическими, политическими, культурно-ценностными системами. Утопичным в настоящее время представляется и проект распространения западной модели либеральной демократии, образа жизни, системы ценностей в качестве общих норм, принятых всеми или по крайней мере большинством государств мира. Его реализация является лишь одной из тенденций современных международных отношений. Ей противостоят столь же мощные процессы усиления самоидентификации по этническому, национальному, религиозному принципу, что выражается в росте влияния националистических, традиционалистских и фундаменталистских идей в мире. В качестве наиболее влиятельной системной альтернативы американскому капитализму и либеральной демократии выдвигается исламский фундаментализм. Помимо суверенных государств в качестве самостоятельных игроков на мировой арене все более активно выступают транснациональные и наднациональные объединения. Следствием процесса транснационализации производства, возникновения глобального рынка капитала является некоторое ослабление регулирующей роли государства вообще и США в частности. Наконец, хотя доминирующая держава получает несомненные выгоды от своего положения на мировой арене, глобальный характер ее интересов требует значительных затрат. Более того, усложнение современной системы международных отношений делает практически нереализуемым управление ею из одного центра. Наряду со сверхдержавой в мире существуют государства с глобальными и региональными интересами, без сотрудничества которых невозможно решение наиболее острых проблем современных международных отношений, к которым следует отнести прежде всего распространение оружия массового поражения и международный терроризм. Современную международную систему отличает колоссальный рост числа взаимодействий между различными ее участниками на разных уровнях. В результате этого она становится не только более взаимозависимой, но и взаимоуязвимой, что требует создания новых разветвленных институтов и механизмов поддержания стабильности.
Рекомендуемая литература
Введениев теорию международных отношений: Учебное пособие / Отв. редактор А.С. Маныкин. — М.: Изд-во МГУ, 2001 (Труды исторического факультета МГУ: Вып. 17. Сер. III. Instrumenta studiorum).
Конфликты и кризисы в международных отношениях: проблемы теории и истории: Материалы ассоциации изучения США / Проблемы американистики Вып. 11 Отв. редактор. А.С.Маныкин. - М.: МАКС Пресс, 2001
Основы общей теории международных отношений: Учебное пособие / Под ред. А.С. Маныкина. — М.: Изд-во МГУ, 2009. - 592 с.
Модели региональной интеграции: прошлое и настоящее. Под редакцией А.С. Маныкина. Учебное пособие. М., Ол Би Принт. 2010. 628 с.
Горохов В.Н. История международных отношений. 1918-1939: Курс лекций. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 2004. — 288 с.
Медяков А. С. История международных отношений в Новое время. — М. Просвещение, 2007. — 463 с.
Бартенев В.И. "Ливийская проблема" в международных отношениях. 1969-2008. М., УРСС, 2009. - 448 с.
Пилько А.В. "Кризис доверия" в НАТО: альянс на пороге перемен (1956—1966). — М.: Изд-во Моск. ун-та, 2007. — 240 с.
Романова Е.В. Путь к войне: развитие англо-германского конфликта, 1898-1914 гг. - М.: МАКС Пресс, 2008. -328 с.
of the future of the self-proclaimed republics, and at the same time he notes two alternatives to this project in the civilizational paradigm, viewing it in the sense of the local East European civilization.
Keywords: Novorossia, crisis in Ukraine, Crimea, Russia, militia form of defense building, local East European civilization
ВАТАМАН Александр Владимирович - аспирант Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н.А. Добролюбова; полномочный представитель Республики Абхазия в Приднестровской Молдавской Республике, чрезвычайный и полномочный посланник 2-го класса (3300, Приднестровская Молдавская Республика, г. Тирасполь, ул. 25 Октября, 76; [email protected])
ФОРМИРОВАНИЕ НОВОЙ СИСТЕМЫ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ И НЕПРИЗНАННЫЕ ГОСУДАРСТВА
Аннотация. Одна из устойчивых тенденций современных международных отношений состоит в росте числа и многообразии акторов, принимающих либо непосредственное участие в функционировании международных отношений, либо оказывающих существенное влияние на их состояние. Расширение и диверсификация состава участников международных отношений происходит и за счет участия в международной жизни непризнанных государств.
Процесс формирования новой системы международных отношений создает новые контуры межгосударственных взаимоотношений, в т.ч. и с участием непризнанных государств. Развитие и практическое использование современных форм межгосударственного сотрудничества в совокупности с усилением соперничества Запада и России привели сегодня к актуализации проблематики непризнанных государств. Вопросы международных отношений с непризнанными государствами превращаются не только в международно-правовую, но и геополитически ориентированную задачу.
Ключевые слова: непризнанное государство, система, международные отношения, международные организации
Политическая структура мира в ХХ! столетии претерпевает кардинальные изменения, вскрывающие недейственность большей части норм и принципов, лежащих в фундаменте прежних мировых систем и моделей.
Происходящие сложные, противоречивые и подчас неоднозначные процессы размывают основы современного мироустройства как целостного системного образования на планете. Эти процессы развиваются с нарастающим ускорением, быстрее стали меняться правила и условия жизни людей и функционирования государств [Карпович 2014]. Здесь надо учесть и формирование новых государственных образований. Число стран с начала XX в. увеличилось более чем в три раза: после Первой мировой войны появилось 30 новых государственных образований; по итогам Второй мировой войны добавилось еще 25 новых стран; деколонизация привела к появлению 90 государств; распад СССР и других социалистических стран увеличил число стран еще на 30.
Новые тенденции в области конфликтологии и международного права (примеры Эритреи, Восточного Тимора, Северного Кипра, Боснии и Герцеговины, Черногории, Косово, Абхазии, Южной Осетии, Приднестровья и др.) сделали проблему самоопределившихся республик (часть которых являются непризнанными государствами) предметом активных международных дискуссий.
Ситуация вокруг непризнанных государств развивается достаточно динамично. Международные тенденции использования в практике новых форм межгосударственного сотрудничества в совокупности с усилением соперничества Запада и России привели к актуализации проблематики непризнанных государств. Закономерной реакцией на реалии современной мировой политики стала корректировка непризнанными государствами своих внешнеполитических позиций
с целью перехода на более высокий уровень межгосударственных отношений. В качестве побудительных мотивов этого процесса можно выделить факторы внешнего и внутреннего порядка.
Во внешнем блоке прослеживаются два основных фактора: первый - мировые тенденции и прецеденты в области урегулирования; второй - позиция и роль основных геостратегических игроков (Российской Федерации, США, ЕС).
К внутренним факторам можно отнести перманентный кризис процесса урегулирования и связанный с этим напряженный характер отношений самоопределившихся республик с бывшими метрополиями, которые продолжают следовать стратегии восстановления «территориальной целостности».
Выход на новый уровень международных отношений требует принятия оптимальных по всем параметрам внешнеполитических решений, которые должны соответствовать интересам страны на внешней арене и одновременно удовлетворять ключевые внутриполитические силы в стране [Баталов 2003]. В этом состоит принципиальная сложность внешнеполитических решений, тем более когда речь идет о принятии таких решений руководителями непризнанных государств. Несомненно, реализация таких решений определяет состояние международных отношений и играет важную роль в урегулировании ключевых, основополагающих проблем в мире.
Среди глобальных проблем первостепенное значение имеет проблема мировой безопасности. Начиная с 90-х гг. XX в. участие международных организаций в решении проблем, связанных с обеспечением мировой безопасности, стало обязательным [Барановский 2011]. Были созданы благоприятные условия для повышения статуса ООН и ОБСЕ, открылись перспективы укрепления их решающей роли в поддержании мира, в обеспечении международной безопасности и развитии сотрудничества; полного раскрытия собственного потенциала как источника современного международного права и главного механизма миротворчества и урегулирования конфликтов как основы формирующейся системы международных отношений.
Однако участие ООН, ОБСЕ и других международных организаций в построении современного мироустройства, а также в разрешении конфликтов, связанных с непризнанными государствами, не стало эффективным, не прошла адаптация организаций к новым вызовам и требованиям международных отношений [Кортунов 2010].
В связи с этим основная нагрузка и ответственность за сохранение международной стабильности в современных условиях легла на государства, которые играют ведущую роль на мировой арене, определяя характер, климат и направление развития международных отношений [Ачкасов 2011]. Весьма значительна роль государств и в определении доли участия непризнанных государств в мировых и региональных процессах. Однако при этом следует учитывать то, что государства не свободны от проявлений национального эгоизма, от стремления получить геополитическое преимущество перед своими внешнеполитическими конкурентами. И, как следствие, такие характеристики непризнанных государств, как географическое расположение, величина территории, численность населения, а также уровень экономического и культурного развития, рассматриваются признанными государствами лишь с точки зрения влияния этих факторов на усиление их собственного стратегического и военного потенциала [Богатуров 2006]. Все это не позволяет непризнанным государствам проводить независимую самостоятельную политику в современной системе международных отношений, которая сегодня в своем развитии обретает четкие черты полицентричности.
Структура полицентричной системы состоит из множества элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, при этом группа элементов имеет устойчивую связь с одним из центров, и вся система в общем образует определенную целостность. Можно определить, что каждый центр полицентричной системы международных отношений структурно связан с определенной группой государств. Причастность государства к тому или иному центру характеризуется политическими решениями государственных руководителей по принципиальным вопросам совре-
менных международных отношений - это участие в политических и экономических объединениях, в финансовой системе, торговле, контроль над добычей и транспортировкой природных ресурсов и др. [Шишков 2012]. Возможности непризнанных государств принимать решения по данным ключевым вопросам предельно ограничены и, соответственно, выбор центра происходит в совершено иной плоскости - в плоскости исторической, политической и экономической зависимости.
При этом следует отметить, что, существуя в качестве непризнанного государства не один год (и даже не одно десятилетие, например, Приднестровская Молдавская Республика была образована 2 сентября 1990 г.), такие страны выстраивают собственные властные структуры, включая и внешнеполитические, деятельность которых направлена на реализацию собственной концепции внешней политики.
Концепция внешней политики непризнанных государств отражает современные тенденции мировой политики, содержит положения, направленные на участие государства в процессах общего сближения народов и государств, на участие в новых подходах к мировым процессам. В Концепции внешней политики Приднестровской Молдавской Республики записано: «Исходя из общепризнанных принципов и норм международного права, а также международно-правовых прецедентов последних лет, связанных с признанием ряда новых государств, Приднестровье осуществляет последовательную деятельность, нацеленную на признание международной правосубъектности Приднестровской Молдавской Республики с ее последующим вхождением в региональные и универсальные международные организации, включая Организацию Объединенных Наций.
Приднестровье строит свои отношения с другими субъектами международной системы на основе равноправия, сотрудничества, взаимного уважения и партнерства и стремится к активному вовлечению в работу региональных объединений экономического, социально-культурного и военного характера на пространстве СНГ»1.
Как результат, непризнанные государства являются элементами современных геополитических трансформаций, которые сопровождаются «притягиванием» стран к определенным мировым центрам. Во многом эти процессы определяются двумя моментами. Во-первых, возможностями и заинтересованностью центров принимать в свою орбиту другие страны, и тем более непризнанные государства. Во-вторых, политикой, которую ведут страны, принадлежащие другим центрам [Современная мировая... 2010].
Например, для Приднестровской Молдавской Республики Российская Федерация однозначно является центром, который оказывает республике колоссальную помощь и поддержку в миротворческой, гуманитарной и финансовой сфере. В то же время в условиях конфронтации России и Запада с учетом изменяющейся экономической составляющей, усиливающегося давления на Приднестровье со стороны Молдовы, Украины и другого центра - ЕС ресурсы России начинают испытывать дефицит и, соответственно, возможности для маневра в отношении Приднестровья у России уменьшаются, а перспективы непризнанной республики становятся менее определенными.
Поэтому, с одной стороны, Приднестровье старается использовать инструменты прямого и более интенсивного диалога с Российской Федерацией, находить и предлагать возможные варианты своего участия в Евразийской интеграции, продолжать разрабатывать новые формы взаимодействия со странами Евразийского союза. С другой стороны, сегодня в мировой политике отсутствуют универсальные подходы к сотрудничеству с непризнанными государствами и критерии их признания в качестве суверенных государств. Это определяется тем, что в не оформившейся до конца системе международных отношений слишком много нерешенных правовых и политических вопросов, а затянувшийся переход от одной системы международных отношений к другой характеризуется фактическим несоответствием между объективным состоянием мира, качественно изменившимся за последнее время, и правилами, регулирующими отношения между странами.
1 Концепция внешней политики Приднестровской Молдавской Республики. Утв. указом Президента Приднестровской Молдавской Республики от 20.11.2012 № 766.
Список литературы
Ачкасов В.А. 2011. Мировая политика и международные отношения: учебник. М.: Аспект-пресс. 480 с.
Барановский В.Г. 2011. Современные глобальные проблемы. М.: Аспект Пресс. 352 с.
Баталов Э.Я. 2003. «Новый мировой порядок»: к методологии анализа. - Полис. № 5. С. 27-41.
Богатуров А.Р. 2006. Лидерство и децентрализация в международной системе. - Международные процессы. № 3(12). С. 48-57.
Карпович О.Г. 2014. Глобальные проблемы и международные отношения. М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право. 487 с.
Кортунов С.В. 2010. Мировая политика в условиях кризиса: учебное пособие. М.: Аспект Пресс. 464 с.
Современная мировая политика. Прикладной анализ (отв. ред. А.Д. Богатуров. 2-е изд., испр. и доп.). 2010. М.: Аспект Пресс. 284 с.
Шишков В.В. 2012. Неоимперские центры в политической проектности XXI века. Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - Грамота (Тамбов). № 5(19). Ч. II. С. 223-227.
VATAMAN Alexandr Vladimirovich, postgraduate student of Dobroljubov State Linguistics University of Nizhny Novgorod, Plenipotentiary Representative of the Republic of Abkhazia in the Pridnestrovian Moldavian Republic, Extraordinary and Plenipotentiary Envoy ofthe 2nd class (October 25 str., 76, Tiraspol, Transdnistria, 3300; [email protected])
FORMATION OF A NEW SYSTEM OF THE INTERNATIONAL RELATIONS AND THE UNRECOGNIZED STATES
Abstract. The article is devoted to the one of the steady tendencies of the modern international relations - to the growth of a number and a variety of actors directly involved in functioning of the international relations and its significant influence on their condition. As the author notes, the expansion and the diversification of the lineup of international actors occurs because of participation of unrecognized states in the international life.
The article notes that the process of formation of a new system of international relations creates new contours of interstate relationship including the participation of unrecognized states. The development and the practical usage of modern forms of interstate cooperation combined with strengthening the rivalry between the West and Russia have led to updating the range of problems of unrecognized states. The questions of the international relations with unrecognized states are turning not only into the international legal task but also into the geopolitically-oriented one. Keywords: unrecognized state, system, international relations, international organizations
